– А он слушал сердце справа?

– Да, но в тот момент я не отдала себе в этом отчет, хотя ипочувствовала что-то неладное… А вернувшись домой, я стала вспоминать и наконецпоняла, откуда у меня возникло ощущение несуразности происходящего.

– Гм-м, – пробормотал инспектор и медленно потянулся заручкой и бумагой.

– Ощупывая грудную клетку пострадавшего, – продолжала я, –так называемый «доктор» мог преспокойно обчистить карманы погибшего.

– Мне в это не очень-то верится, – протянул инспектор. – Нохорошо… Вы могли бы нам описать того человека?

– Высокий, широкоплечий, он был в темном пальто, черныхботинках и котелке. Еще я запомнила черную бородку клинышком и солнечные очки взолотой оправе.

– Если убрать пальто, бороду и очки, то ничего и неостанется, – проворчал инспектор. – Ваш «доктор» мог бы в пять минут донеузнаваемости сменить внешность… что он, конечно же, и не преминул сделать,если, как вы утверждаете, это вор-карманник.

Ничего подобного я не утверждала и с той минуты махнула наинспектора рукой, сочтя его абсолютно безнадежным тупицей.

– Вам больше нечего сказать? – спросил инспектор, видя, чтоя собираюсь уходить.

– Нечего, – сказала я и не преминула нанести ему последнийудар: – Кстати, голова того человека была брахицефальной. А это не так-топросто изменить.

Я с удовольствием отметила, что перо инспектора Мидоусанерешительно зависло над бумагой. Он совершенно определенно не знал, как писатьслово «брахицефальная».

Клокоча от негодования, я неожиданно легко решилась наследующий шаг. Еще во время посещения Скотленд-Ярда у меня созрел план… Янамеревалась осуществить его, если встреча со следователем не принесет желаемыхрезультатов (а она оказалась в высшей степени неудовлетворительной). Но плантребовал немалого мужества…

Однако в порыве гнева человек нередко с легкостью совершаетпоступки, на которые в нормальном состоянии никогда бы не отважился. Недолгодумая, я отправилась прямо к лорду Нэсби.

Лорд Нэсби был миллионер, владелец «Дейли Баджет». Вообще-тоему принадлежало еще несколько газет, но «Дейли Баджет» считалась его любимымдетищем. Домовладельцы Англии знали его именно как хозяина этого издания. Впечати совсем недавно рассказывалось о распорядке дня сего великого мужа, апотому я знала, где его искать. В этот час он работал дома, диктовал что-нибудьсвоей секретарше.

Разумеется, я не рассчитывала на то, что любая девица,которой взбредет в голову явиться к лорду Нэсби, удостоится аудиенции. Но япозаботилась об этой стороне дела. В холле у Флеммингов, на подносе длявизитных карточек, я заметила карточку маркиза Лоумсли, одного из пэров Англии.Я взяла ее, аккуратно стерла хлебным мякишем все надписи и нацарапалакарандашом: «Пожалуйста, уделите мисс Беддингфелд несколько минут».Авантюристки не больно разборчивы в средствах!

Хитрость удалась. Напудренный лакей взял карточку и куда-тоее отнес. После чего появился бледный секретарь. Наша словесная дуэльокончилась в мою пользу. Сдавшись, секретарь удалился. Потом пришел опять ипопросил меня следовать за ним. Я послушалась и вошла в большую комнату.Испуганная стенографистка промелькнула мимо меня, словно призрак. Затем дверьзатворилась, и я оказалась лицом к лицу с лордом Нэсби.

Крупный мужчина… Большеголовый. Большелицый, с большимиусами и большим животом… Я осеклась. Ведь я пришла сюда не для того, чтобыразглядывать живот лорда Нэсби. А он уже рычал на меня:

– Ну, так что же? Что нужно от меня Лоумсли? Вы егосекретарша? В чем дело?

– Начну с того, – сказала я, стараясь говорить как можнохладнокровней, – что я не знаю лорда Лоумсли и он наверняка не слышал о моемсуществовании. Я взяла его визитную карточку в доме, где сейчас гощу, и самасделала эту надпись. Мне было важно увидеть вас.

На какую-то долю секунды мне показалось, что лорда Нэсбихватит удар. Но, судорожно проглотив слюну, он все же взял себя в руки.

– Я восхищаюсь вашим хладнокровием. И если вам удастся менязаинтересовать, то наша встреча сможет продлиться еще две минуты. Но не больше!

– Этого достаточно, – ответила я. – А насчет заинтересовать– будьте покойны. Дело касается загадки Милл-Хауза.

– Если вы нашли «человека в коричневом костюме», свяжитесь средактором, – торопливо перебил меня лорд Нэсби.

– Если вы будете меня перебивать, – решительно произнесла я,– мне не хватит двух минут. Я не нашла «человека в коричневом костюме», новполне могу это сделать.

Стараясь как можно лаконичней излагать свои мысли, ярассказала Нэсби о несчастном случае в подземке и о том, какие я сделалавыводы. Когда рассказ был закончен, лорд Нэсби неожиданно спросил:

– А откуда вы знаете про брахицефалов?

Я назвала папино имя.

– А, «человек – предок обезьяны»? Да? Ну что ж, похоже, увас есть голова на плечах, милая барышня. Но вообще-то история ваша не ахти. Неза что зацепиться. А значит, нам от нее никакого толку.

– Нисколько не сомневаюсь.

– Но тогда что вы хотите?

– Хочу устроиться к вам репортером, чтобы расследовать этодело.

– Невозможно. Мы уже отрядили специального корреспондента.

– Зато у меня специально для вас есть кое-какие соображения…

– Те, что вы мне поведали?

– О нет, лорд Нэсби. У меня осталось кое-что про запас.

– Ах, неужели? Да, вы положительно умны! Я слушаю…

– Садясь в лифт, так называемый доктор обронил какую-тобумажку. А я ее подняла. Она пахла нафталином. От погибшего тоже пахлонафталином. А от доктора – нет. Поэтому я сразу догадалась, что доктор вытащилзаписку из кармана покойника. В записке было два слова и несколько цифр.

– Дайте-ка взглянуть.

Лорд Нэсби небрежно протянул руку.

– Пожалуй, не стоит, – улыбаясь, ответила я. – Ведь это моянаходка.

– Хорошо. Ей-богу, вы смышленая девушка. Правильно, невыпускайте записку из рук! А вас не мучает совесть из-за того, что вы не отдалиее полиции?

– Я собиралась ее отдать сегодня утром, но они упорностарались не замечать связи между историей в подземке и убийством в Милл-Хаузе,так что я сочла себя вправе утаить записку. Да и потом, инспектор меня разозлил.