– Что, канализация плохо работает? – обеспокоенно прошепталая.

– Бог с вами, мисс, канализация у нас в полном порядке! Авы… неужели вы не слышали о том, что тут убили одну иностранку?

– Да вроде бы в газетах что-то мелькало… – небрежнопроронила я.

Мое безразличие сразило эту славную женщину. Прояви я хотькакой-нибудь интерес, она, скорее всего, спряталась бы как улитка в своюраковину. А тут она просто все готова была мне выложить.

– Да наверняка вы слышали, мисс! Эта история все газетыобошла. «Дейли Баджет» до сих пор надеется поймать убийцу. Если верить им, тонаша полиция вообще ни на что не способна… Надеюсь, его все-таки поймают… хотяон с виду такой милый юноша, что верно, то верно. Немного похож на солдата…думаю, его на войне ранило, а ведь после этого у людей порой появляютсястранности, вот как у сына моей сестры… Видать, та женщина его мучила,иностранки такие противные. Хотя она была очень даже симпатичной. Вот тут стояла,прямо на вашем месте.

– Интересно, она была блондинкой или брюнеткой? – спросила япервое, что мне пришло в голову. – На фотографиях, которые публиковались вгазетах, этого не разобрать.

– У нее были темные волосы и очень белая кожа, слишкомбелая, даже неестественно, подумала я тогда… А губы алые и накрашены слишкомярко. Мне это не нравится, по-моему, женщине достаточно слегка припудрить лицо– и все.

Мы уже разговаривали, как старые друзья. Я задала следующийвопрос:

– Наверно, она нервничала или казалась расстроенной?

– Вовсе нет! Она спокойненько так улыбалась про себя, словноее что-то забавляло. Поэтому для меня как гром среди ясного неба было, когда наследующий день та парочка примчалась сюда и потребовала вызвать полицию:дескать, совершено убийство. Я, наверное, этого не переживу, а уж посленаступления темноты я теперь туда ни ногой, хоть режьте меня! Я и во флигелебольше жить не желала, да вот сэр Юстас буквально на коленях умолял меняостаться.

– А разве сэр Юстас Педлер не в Каннах?

– Он там отдыхал, но когда услышал о случившемся, товернулся в Англию… Ну, конечно, про колени я так сказала, в переносном смысле…Но секретарь сэра Юстаса, мистер Пейджет, предложил нам вдвое увеличитьжалованье: только, мол, оставайтесь… А как говорит мой Джон, «деньги в нашевремя нужны позарез».

Я охотно согласилась с весьма оригинальным выводом Джона.

– А вот молодой человек, – внезапно вернулась к предыдущейтеме разговора миссис Джеймс, – выглядел расстроенным. Его глаза – они у негосветлые, я отчетливо помню – блестели ярко-ярко. Я решила, что он взволнован.Но мне и в голову не пришло заподозрить что-то неладное. Даже когда он вернулсясам не свой.

– Сколько он пробыл в доме?

– Да недолго, минут пять, наверное.

– Какого он был роста? Примерно шесть футов?

– Пожалуй.

– Гладко выбрит?

– Да, мисс, даже тоненьких усов щеточкой и тех не было.

– А подбородок у него блестел? – повинуясь внезапномупорыву, спросила я.

Миссис Джеймс воззрилась на меня в священном трепете.

– Да, мисс… Теперь, когда вы сказали, я вспомнила, что – да.Но откуда вам это известно?

– Забавно, но у убийц часто блестят подбородки, – высказалая совершенно бредовую мысль.

Но миссис Джеймс охотно мне поверила.

– Что вы говорите, мисс?! Никогда об этом не слышала.

– Вы не обратили внимания на форму его головы?

– А что в ней особенного? Голова как голова, мисс… Так я даювам ключи?

Взяв ключи от дома, я отправилась в особняк. Проводимоерасследование пока удовлетворяло. Существенных различий между человеком,которого описала миссис Джеймс, и «доктором» из подземки я не заметила. Пальто,борода, очки в золотой оправе… «Доктор» показался мне человеком средних лет, ноя вспомнила, что, склоняясь над трупом, он двигался как сравнительно молодоймужчина. В его пластике была гибкость, присущая молодости.

Жертва несчастного случая (я дала погибшему прозвищеНафталин) и иностранка миссис де Кастина (не знаю уж, как ее звали вдействительности) договорились встретиться в Милл-Хаузе. События, по-моему,разворачивались следующим образом: то ли опасаясь слежки, то ли по какой-тодругой причине они избрали довольно оригинальный способ встречи, договорившисьвзять направление на осмотр одного и того же дома. Это давало им возможностьвстретиться как бы случайно.

Тот факт, что Нафталин не ожидал увидеть «доктора» и явновстревожился, лишний раз подтверждал мою правоту. Что случилось потом? «Доктор»снял грим и отправился вслед за женщиной в Марлоу. Но поскольку он торопился,то на подбородке вполне могли остаться следы клея. Вот почему я задала миссисДжеймс странный на первый взгляд вопрос.

Я брела, погрузившись в раздумья, и наконец подошла кневысокой, как делали в старину, двери особняка Милл-Хауз. Открыла ее ключом изашла внутрь. В холле, под низкими сводами, было тепло, пахло запустением иплесенью. Я невольно содрогнулась. «Неужели женщину, что пришла сюда несколькодней назад, «улыбаясь каким-то своим мыслям», не охватило дурное предчувствие,когда она переступила порог этого дома? – подумала я. – Может, губы ееперестали улыбаться, а сердце сжалось от безотчетного страха? Или же она подняласьнаверх, по-прежнему улыбаясь и не подозревая о своей скорой гибели?» Сердце уменя учащенно забилось. А вдруг дом на самом деле не пуст? И меня тожеподжидает смерть? Впервые я по-настоящему поняла, что означают слова «там-то итам-то была особая атмосфера». В этом доме царила особая атмосфера, атмосферажестокости, опасности, зла…

Отогнав мрачные мысли, я быстро взбежала по лестнице. Найтикомнату, где разыгралась трагедия, оказалось нетрудно. В тот день, когдаобнаружили труп, шел проливной дождь, и пол, не застеленный ковром, был весьистоптан грязными ботинками. Интересно, а убийца накануне тоже оставил своиследы? Полиция, конечно, могла об этом умолчать… Однако, поразмыслив, я решила,что мое предположение маловероятно. В тот день стояла хорошая погода и былосухо.

Ничего интересного я в комнате не заметила. Она была почтиквадратная, с двумя большими окнами, гладкими белыми стенами и дощатым полом. Яобшарила его весь, но не нашла ничего, кроме булавки. Похоже, талантливомуначинающему детективу не суждено отыскать ключ к разгадке тайны…

Я принесла с собой блокнот и карандаш. Записывать было особонечего, но все же я прилежно начертила план комнаты, дабы хоть как-товосполнить свое разочарование. Но когда я хотела положить карандаш обратно всумочку, он выскользнул у меня из рук и покатился по полу.