Через пять минут мужчина вновь появился, отдал ей ключи изаявил, что дом, наверное, им не подойдет. Женщину миссис Джеймс не видела, норешила, что та покинула дом раньше. Однако жена садовника заметила, что молодойчеловек почему-то очень расстроен.

– Он был похож на человека, увидевшего призрак, – сказалаона. – Я решила, что он заболел.

На следующий день пришли новые посетители, которые иобнаружили труп, лежавший на полу в одной из комнат на верхнем этаже. МиссисДжеймс опознала в покойнице женщину, приходившую накануне. Служащий конторы посдаче и найму домов тоже признал в ней «миссис де Кастину». Полицейский хирургвысказал мнение, что труп пролежал целые сутки. «Дейли Баджет» сделала смелоепредположение, что мужчина из подземки сначала убил эту женщину, а потомпокончил с собой. Но поскольку несчастный случай в метро произошел в два часа,а женщина даже в три была еще жива и здорова, то оставалось лишь предположить,что эти два случая никак не связаны между собой и ордер на осмотр дома,найденный в кармане мертвого мужчины, одно из тех совпадений, которые так частовстречаются в нашей жизни.

Следствие пришло к заключению, что «один неизвестный илидаже целый ряд неизвестных совершили преднамеренное убийство», и полиции (авместе с ней и «Дейли Баджет») осталось лишь разыскивать «человека в коричневомкостюме». Поскольку миссис Джеймс твердо заявила, что когда женщина пришлаосматривать дом, там никого не было и никто, кроме молодого человека, туда незаходил в течение целых суток, напрашивалось логичное предположение, что именноон убил несчастную де Кастину. Ее задушили обрывком толстого черного шнура,причем напали, очевидно, так стремительно, что она даже вскрикнуть не успела. Вшелковой черной сумочке пострадавшей нашли туго набитый бумажник, немногомелочи, тонкий кружевной платочек без вензелей и инициалов и обратный билет доЛондона в вагоне первого класса. Зацепиться было в общем-то не за что.

Все это поведала широкому читателю «Дейли Баджет» и с техпор периодически воинственно призывала народ найти «человека в коричневомкостюме». Примерно пятьсот человек в день заявляло о том, что они выследилипреступника, и рослые молодые люди с загорелыми лицами прокляли тот час, когдапортные уговорили их сшить коричневые костюмы. Ну а про несчастье в метро всерешили, что оно произошло случайно, и вскоре про него позабыли.

Неужели это действительно было лишь случайным стечениемобстоятельств? Я сильно сомневалась. Конечно, мое отношение грешило некоторойпредубежденностью, ведь происшествие в подземке стало в каком-то смысле моеймаленькой тайной… Но все же – ей-богу! – между двумя трагедиями существовалакакая-то связь. И там и там действовал некий загорелый мужчина, по-видимомуангличанин, живущий за границей. Были и еще кое-какие зацепки… Из-за них-то я иотважилась в конце концов на решительный (по моему мнению) шаг. Явившись вСкотленд-Ярд, я потребовала свидания со следователем, который вел дело обубийстве в Милл-Хаузе.

Меня не сразу, но все-таки поняли – еще бы, ведь по рассеянностия забрела в бюро находок! – и затем провели в маленькую комнатку к инспекторуМидоусу.

Инспектор Мидоус, рыжеволосый коротышка, обладал, на мойвзгляд, удивительно неприятными манерами. Его помощник, тоже в штатском,скромно сидел в уголке.

– Доброе утро! – нервно сказала я.

– Доброе утро, – откликнулся инспектор. – Присаживайтесь,пожалуйста. Насколько я понял, вы хотите сообщить какие-то полезные для нассведения?

По его тону, однако, чувствовалось, что верит он в этокрайне слабо. Я так и вскипела.

– Вы, конечно, слышали о мужчине, которого убили в метро? –спросила я. – У него в кармане нашли направление на осмотр дома в Марлоу.

– А-а, – протянул инспектор, – значит, вы и есть миссБеддингфелд, что участвовала в дознании?! Мало ли что у мужчины лежало вкармане!.. Ордера на осмотр домов дают очень многим, только других не убивают,как того мужчину.

Я предприняла еще одну попытку:

– И вы не считаете странным, что у мужчины не было билета?

– Билет потерять легче легкого. Со мной лично это не разслучалось.

– И денег у него не нашли!

– Не совсем так, в кармане брюк было немного мелочи.

– Но бумажника-то не было!

– Не все люди носят бумажники или кошельки, – возразилинспектор.

Тогда я решила поискать другой подход:

– А вас не удивляет, что доктор так и не объявился послетого происшествия?

– Врачи – занятые люди и часто не читают газет. Вполневозможно, доктор вообще забыл о происшествии.

– По-моему, инспектор, вас ничто не может удивить, – мягкозаметила я.

– Да нет, вы преувеличиваете, мисс Беддингфелд. Девушкиромантичны, я знаю… любят тайны и все такое прочее. Но у меня очень много дел…

Я поняла намек и встала.

Мужчина, сидевший в углу, робко возвысил голос:

– Может быть, юная леди изложит нам вкратце свои соображенияпо поводу случившегося, инспектор?

Инспектора не пришлось долго упрашивать.

– Да-да, пожалуйста, мисс Беддингфелд! Вы уж не обижайтесьна нас. Что ходить вокруг да около? Лучше выскажите прямо, что у вас на уме.

Я колебалась: с одной стороны, мне хотелось потешитьуязвленное самолюбие, а с другой – не терпелось изложить свои соображения.Наконец я решила поступиться самолюбием.

– На дознании вы утверждали, что случившееся не былосамоубийством, – напомнил инспектор.

– Да, я совершенно в этом уверена. Того человека что-тонапугало. Но что? Кто? Во всяком случае, не я. Вполне возможно, что кто-то шелвслед за нами по платформе… кто-то, кого он узнал.

– Вы видели кого-нибудь?

– Нет, – призналась я. – Я не оборачивалась. Ну а как толькотруп подняли с рельсов, к нему кинулся какой-то мужчина, назвавшийся доктором.

– Не вижу в этом ничего необычного, – сухо проронилинспектор.

– Да, но он не был доктором!

– Что-о?

– Он не был доктором, – повторила я.

– Откуда вы знаете, мисс Беддингфелд?

– Трудно сказать… Вообще-то во время войны я работала вгоспитале и видела, как врачи обращаются с покойниками. Их движенияпрофессионально ловки и бесстрастны, чего нельзя сказать о том мужчине. Ну, ипотом… врачи обычно не слушают сердцебиение, прикладывая ухо к правой сторонетела.