– А оно, надо сказать, давно нечищенное было. То естьпротерли его слегка, перед тем как в магазин нести, и все, а я уж как следуетвсе отчистил. Там в правом верхнем углу на обратной стороне зеркала амурчик былс луком натянутым. Вот гляжу я на этого амурчика и думаю: а куда ж это,интересно знать, он, голубчик мой, целится? Совсем даже не в красавицу, что тамизображена, а словно бы под ноги ей, в левый нижний угол… присмотрелся я в лупуи вижу – батюшки, да там, похоже, секрет!

– Какой секрет? – в один голос крикнули Даша иПетька.

– Ну, тайник, что ли. Зеркальце-то с секретомоказалось! Там вроде бы трава росла, а в траве птичка сидела. А у птички глазиктакой выпуклый… Я взял иголку, на этот глазик нажал, и вдруг зеркальце-то иоткрылось! А там…

– Что? Что там было?

– Там было… Два письма любовных на французском и прядкаволос, каштановых таких волос…

Лицо у старика стало мечтательным.

– И так меня это разволновало, так тронуло…

– Ну, я думал, там тоже драгоценности были… –разочарованно проговорил Петька.

– Дурак! Много ты понимаешь! – фыркнулаДаша. – А что, что в этих письмах было, вы узнали?

– Что там было? А что там могло быть? Любовь… Чужаястаринная любовь… Какой-то офицер клялся в любви замужней женщине… И вот с техпор старые вещи для меня ожили… Понимаете?

– Конечно, – воскликнула Даша. – Еще какпонимаю! А это зеркало, оно у вас сохранилось?

– Ну конечно! Разве я мог его выпустить из рук? Нет,оно у меня лежит, все такое же красивое.

– А вы что-нибудь коллекционируете или просто торгуетестаринными вещами?

– Да нет, я не коллекционер, но старину люблю. Смолодумечтал иметь свой магазинчик, но в те времена об этом и думать-то былоневозможно. А теперь вот… Хоть и трудно мне приходится, но все равно…

– А почему «Ноев ковчег»? – полюбопытствовалПетька.

– Да потому что меня зовут Ной Григорьевич, вот так!Смешно, правда?

– Да нет, отчего же…

– Ну и еще тот Ной, исторический, вернее, библейский,он на свой ковчег собрал, как говорится, всякой твари по паре, ну а я собираюхоть не тварей, но вещи… память былых времен, тоже нелишнее дело, вы ненаходите?

– Здорово! – воскликнула Даша. – Мне вашковчег ужасно нравится!

Старик расцвел от ее слов. Даша заметила это. И решилазакрепить успех.

– Ной Григорьевич, скажите, пожалуйста, а вы, наверное,многих коллекционеров знаете?

– Надо думать! Я большинство их знаю. Сколько лет вэтом, как теперь говорят, бизнесе. А кто вас интересует?

– Его зовут Михаил Семенович, больше нам ничего неизвестно.

– Это тот псих, который вам двести долларов предлагал?

– Именно!

Ной Григорьевич задумался.

– Михаил Семенович, говорите? Так, так… Ну, двоих язнаю. Михаил Семенович Круглов и Михаил Семенович Нартузов. Только, боюсь, этовсе не ваши клиенты! Круглову уж за восемьдесят, он и из дому почти не выходит,а Нартузов собирает в основном бронзу и такой вот чепухой заниматься не сталбы. Нет, тут что-то другое… А как это вы с ним встретились?

Ной Григорьевич от нечего делать здорово заинтересовался ихисторией. У него даже глаза заблестели.

Петька и Даша переглянулись.

– Понимаете, я… – начала Даша, – я получила внаследство этот баул…

– От кого, можно спросить?

– От бабушкиной соседки.

Ной Григорьевич засыпал Дашу вопросами, и в результате онаему почти все рассказала, умолчав только о камее. А почему, и сама не знала.

– Да, интересно… А как ту старушку звали?

– Евгения Митрофановна Запольская.

– Никогда не слышал. Но, строго говоря, она все-таки несовсем тебе это завещала…

– Конечно, я так уж, на худой конец… – согласиласьДаша.

– Значит, вряд ли этот Михаил Семенович знал онаследстве. Скорее, уж он и вправду псих… А скажи мне, Даша, твоя бабушка неговорила, на каких условиях она должна была отдать этот баул предполагаемомунаследнику?

– Как это? – не поняла Даша.

– Ну, предположим, является к ней какой-нибудь громилаи говорит: «Здрасьте, я за наследством Евгении Митрофановны». А твоя бабушкатак прямо и отдает ему наследство или все-таки спрашивает, ну, предположим…

– Вы хотите сказать, что мог быть какой-топароль? – закричал Петька.

– Ну да, именно. Знаете, я вчера как раз видел в одномфильме… Там похожая история была. Явилась дама за наследством, так ей целыйсписок вопросов заготовлен был…

– Бабушка ничего такого не говорила, но можно спросить…

– Давай, позвони бабушке! – загорелся НойГригорьевич.

Он провел Дашу в подсобку к телефону, а сам вернулся кПетьке.

– Ты, наверное, смеешься в душе: вот старый дуракпристал, да?

– Ну что вы, – улыбнулся Петька, – наоборот,я вам ужасно благодарен. Вы нам помогаете…

– Ну, пока еще я вам ничем не помог, но я с детстваобожаю детективы, но не кровавые разборки, а вот такие истории, с тайнами, состаринными вещами. Да и потом, сам видишь, покупателей у меня негусто.

– А у вас всегда так? – поинтересовался Петька.

– Да нет, перед праздниками иногда такой наплыв бывает,что я даже свою дочку прошу мне помочь, сам не справляюсь. От кроссвордов уже вглазах рябит, и вдруг такая нечаянная радость – детишки с тайнами!

Но тут появилась Даша. На лице у нее было написанонедоумение.

– Ну что? – не выдержал Ной Григорьевич.

– Понимаете, оказывается, бабушка должна была задатьтолько один вопрос…

– Так я и думал! А что это за вопрос?

– Она не помнит, а записка с этим вопросом куда-тозадевалась. Короче, она ее выбросила в тот же день, когда отдала мненаследство.

– Какая жалость! – покачал головой НойГригорьевич. – Но что теперь делать… И твоя бабушка даже отдаленно непомнит, что это был за вопрос?

– Нет, совершенно не помнит.

– Да, ребятки, история и впрямь таинственная. Так что,может, это наследство не такое уж никчемное…

– Да я просто уверен! – заявил Петька.

– Возникает, правда, один вопрос, – задумчивопроговорил Ной Григорьевич.

– Какой? – в нетерпении спросил Петька.

– Почему эта покойная соседка твоей бабушки полагала,что ты эту тайну разгадаешь?