Я надеюсь, что Рейлан в порядке. Я пока еще его не видел.

Я приближаюсь к месту, где Симона выбежала с поля. Я замедляюсь, осматривая кусты в прицел. Я ищу и ее, и Дюпона. Когда ты высматриваешь кого-то в камуфляже, то ищешь не цвет или рисунок и не отдельные черты вроде лица или рук. Ты ищешь силуэт. Округлые очертания плеч и спины.

Еще я высматриваю движения, но это непросто, потому что оставшиеся на деревьях последние листья сухо шелестят, ветви колышутся на ветру, а стволы тонких, веретенообразных молодых деревьев скребутся друг о друга. Птицы щебечут, и белки пищат, создавая гулкое эхо, которое разносится по замкнутому пространству.

Я вижу стайку скворцов на расщепленной молнией верхушке сосны.

Когда я приближаюсь, птицы настороженно смотрят на меня, ворочаясь в своих гнездах.

Это наводит меня на мысль.

Я бегу к ним, размахивая руками в воздухе.

Вся стая взмывает в воздух, кружась в единой массе. Они летают над деревьями, поворачивая то в одну, то в другую сторону в поисках безопасного места, где можно было бы спуститься.

Я наблюдаю за стаей. Она летит на север, но, подлетев к какому-то месту, резко сворачивает оттуда в противоположном направлении и приземляется на другом одиноком, пустом дереве.

Птицы избегают этого места. Они заметили что-то на земле. Или, точнее, кого-то…

Я поворачиваюсь на север и снова пускаюсь бежать.

Симона

Бежать или прятаться?

Вот в чем вопрос.

Я несусь сквозь лес, ветки и шипы царапают мою обнаженную кожу.

Я не понимаю, как бежать, не оставляя следов. Я уверена, что повсюду оставляю за собой кровь и грязь, а также следы на земле и сломанные ветки, и не знаю, как этого избежать.

Если я спрячусь, Дюпон выследит меня по следу и застрелит.

Если продолжу бежать, то увидит или услышит.

По крайней мере, воздух стал чуточку теплее. Из моего рта больше не вылетает пар всякий раз, как я делаю выдох.

Я слышу что-то похожее на стон, доносящийся из леса. Я не знаю, животное это или человек. В данный момент я бы предпочла, чтобы это было животное.

С другой стороны, гораздо ближе ко мне, до меня доносится резкий треск, как будто кто-то наступил на ветку.

Я немедленно прячусь за ближайшим деревом и съеживаюсь, чтобы стать как можно меньше.

Сначала я ничего не слышу. Тишину нарушает лишь легкий шелест листьев в кронах деревьев.

Затем я слышу, как кто-то движется справа от меня. Некто старается двигаться медленно и бесшумно, но я все равно его слышу. Мои чувства всегда обостряются, когда я испытываю стресс.

Легкий ветерок доносит до меня хорошо знакомый аромат лосьона после бритья Дюпона.

Он очень, очень близко.

Прятаться за этим деревом – настоящая пытка. Часть меня думает, что мужчина уже заметил меня и теперь приближается. Другая надеется, что, если я буду стоять на месте не шевелясь, мне повезет и он пройдет мимо.

Я крепко закрываю глаза и рот. Покрытая грязью с головы до ног, я почти такого же цвета, как кора дерева и мягкая суглинистая земля. Только зубы и белки глаз способны меня выдать.

Я едва дышу. Я заставлю свое сердце биться спокойнее.

Я слышу, как он проходит справа от меня, тише, чем шепот.

Медленно, очень медленно я крадусь вдоль ствола, стараясь, чтобы он разделял нас с Дюпоном. Затем я осторожно выглядываю.

Дюпон выглядит чудовищно. Он натянул капюшон и теперь с головы до ног закутан в этот коричневый лохматый костюм, напоминая медведя, который научился ходить на задних лапах. Он передвигается медленно, крадучись, поворачивая голову влево-вправо в поисках меня. Я вижу блеск его винтовки, поднятой стволом вверх на изготовку.

Сейчас я прямо за ним. Я жду, что мужчина продолжит свой путь, чтобы убежать в противоположном направлении. Но Дюпон вдруг останавливается и прячется за поваленным деревом, густо поросшим зеленым мхом и белыми поганками. Я следую за его взглядом наверх, к вершине холма.

Там, наверху, какой-то человек. Он лежит ничком на склоне, выставив перед собой винтовку. Я вижу только верхнюю часть плеча, а может, это голова – на таком расстоянии трудно сказать наверняка. В чем я уверена, так это в том, что он одет в темную одежду и он крупный. Должно быть, это Данте.

Я вижу, как Дюпон поднимает винтовку, целясь в фигуру. Его палец ложится на спусковой крючок.

– ДАНТЕ, БЕРЕГИСЬ! – кричу я.

Слишком поздно. Дюпон стреляет. Человек скатывается с вершины холма, сраженный наповал.

Дюпон уже разворачивается в моем направлении. Я убегаю так быстро, как только могу, через самые густые заросли деревьев, надеясь, что они послужат хоть каким-то прикрытием.

Я слышу еще один выстрел, а затем звук хлопка, сопровождаемый шипением. Оглядываясь через плечо, я вижу, как в воздух поднимается столб дыма, густой и бледно-серый, создавая завесу между мной и Дюпоном. Во всяком случае, мне так кажется – я плохо ориентируюсь на местности и понятия не имею, где нахожусь относительно поля, хижины или фургона. Я совершенно заблудилась.

Слезы льются по моим щекам, но я продолжаю бежать в тщетной надежде, что пуля лишь задела Данте плечо, что Данте еще жив.

Я добегаю до небольшого открытого участка земли, покрытого листвой, и несусь по нему, пытаясь вернуться обратно под сень деревьев. На бегу земля уходит у меня из-под ног. Я проваливаюсь вниз.

Я машу руками во все стороны, пытаясь дотянуться хоть до чего-нибудь – до чего угодно. Я хватаюсь за корень дерева и цепляюсь за него обеими руками, теряя при этом два ногтя.

Я повисаю над пустотой, едва держась за корень. Стараясь не закричать, я смотрю вниз, в глубокую яму.

О боже. Я угодила в какую-то ловушку. Дна не видно, и я не знаю, насколько здесь глубоко или что ждет меня внизу. Но понимаю, что тут достаточно высоко, чтобы сломать ногу, если я не удержусь за этот корень. К тому же я не смогу оттуда выбраться. Выхода нет. Дюпон найдет меня, даже не напрягаясь.

Я должна вытянуть себя отсюда.

Я хватаюсь за тонкий и скользкий от грязи корень и пытаюсь подтянуться, но руки скользят, и я чуть не разжимаю хватку.

Мои руки замерзли и онемели. Все мое тело болит от синяков и царапин и дрожит от холода.

Мне хочется плакать. Мне хочется сдаться. Но я