— Я от тебя без ума, — прошептала Оксана. — Как ты всебыстро…

— Я тобою тоже очарован, — отмахнулся Данил. — Ну, пошли?

— Куда?

— В Граков, куда ж еще. Не бродить же всю ночь по лесу?

— А что в Гракове делать? — вздохнула она. — Час ночи,никаких автобусов, да и милиции там нет…

Однако послушно двинулась за ним. Двигаясь уже не бегом, аэнергичным шагом, Данил прикидывал шансы и варианты. Ночная, уснувшаядеревенька — не самое подходящее место для убежища. Народ здесь бесхитростный инепуганый, кто-нибудь быстренько пустит переночевать, если преподнестиубедительное вранье. Но какой смысл застревать тут до утра? Ловить попутку наавтостраде?

Главная беда: лишь одного из преследователей знаешь в лицо,зато они-то вмиг опознают либо тебя, либо девчонку, у них не может не бытьмашины, а то и парочки, а если есть бесшумные пушки, просто обязана найтисьрадиосвязь…

Полсотни километров, отделявших его от столицы, сейчаспоказались расстоянием от Земли до Луны. Вот так и выглядит современный человекконца двадцатого века, стоит лишить его мощной машины — смиренно култыхает насвоих двоих, что твой питекантроп, немногим отличаясь в своих возможностях…

— Ой!

— Что такое?

— У меня «молния» на брюках накрылась…

— Точно, — сказал Данил, на ощупь в этом сам убедившисьпосредством ладони и, конечно, из-за экстремальности момента не ощутив и тенивожделения. Перетерпишь.

— А ведь фирма, ля Франс…

— Не приспособлена ля Франс для беготни по лесу, — проворчалДанил, помогая ей перебраться через разлапистую коряжину. — В таком костюмчике надлежитлишь на фуршетах мелкими шажками перемещаться. Пренебреги, зрителей нету.

— Пропал костюм… Где я теперь такую «молнию» найду?

— Выберемся, пожалуешься в Европейский союз потребителей, —сказал он без всякого сочувствия. — Помолчи, ночью в лесу звуки далекоразносятся…

Они пробирались по ночному лесу около часа — далеко обошлиогромный, ярко освещенный санаторий профсоюзов, размещавшийся на полдороге межГраковом и бывшим обиталищем писателей. Один раз, решив срезать дорогу,наоборот немного заплутали, угодив в окрестности колхозной конюшни, чуть ли непо колено угваздались в грязи известного происхождения, и пахло теперь от обоихсоответственно. Щадя чувства спутницы, Данил не стал уточнять вслух, во что онивляпались, но и сама должна была по запаху догадаться…

Наконец вышли к деревне, так и не встретив привиденийбеспутной супруги подскарбия Гевелло, ее хахаля и вовсе уж безвинного возницы —хотя, как писала одна из столичных бульварных газеток, кто-то якобы и виделполупрозрачную безголовую троицу, шатавшуюся ночами в окрестностях Гракова, гдеих безжалостно порешили и зарыли без попа.

Десятой дорогой обошли ярко освещенную площадь передзапертым зданьицем автовокзала — все равно не было ни единого автобуса, а вотих самих засекли бы там легко. Окраинной улочкой пробрались к костелу,таинственно вздымавшемуся в ночной темени. Деревня безмятежно дрыхла.Бдительные собаки побрехивали, но без особого рвения.

— Ты куда? — спросила Оксана. — Идешь, такое впечатление,вполне целеустремленно…

— Знаешь, тут полно мотоциклов, — сказал Данил. — Исконнодеревенский транспорт. И бросают их на ночь, не всегда и загоняя во двор…

— А ключи?

— Придумаем что-нибудь…

Днем, болтаясь по деревне, он видел два дома, возле которыхстояли мотоциклы. С одним теперь вытянул пустышку, не оказалось его у ворот —то ли хозяин на ночь загнал трехколесного коня во двор, не питая особых иллюзийнасчет окружающего человечества, то ли уехал куда-то. Зато второй, старенькийзеленый «Урал» с коляской, был на месте. Воровски оглядевшись, Данил присел накорточки и проворно стал проделывать должные манипуляции с зажиганием.

Оксана вдруг ойкнула над головой, и сейчас же сидящего накорточках Данила сгребли за шиворот:

— Ать ты, скаженна душа! Мишка… да нет, пожалуй что…

Словно бы и не обратив никакого внимания, Данил проворнозавершил работу.

Мотор чихнул и заработал с безукоризненностью швейноймашинки. Только тогда Данил подчинился тянувшему его за шкирку вверх аборигену,легко освободился от захвата, в две секунды сам скрутил хозяина и притиснуллицом к воротам.

Тихо посоветовал:

— Не ори, дядько, а то по шее дам… Тот, ворочаясь,придушенно изумился:

— Я думал, хлопцы… Вы что ж себе, паночек, позволяете? Вродесолидный по годам, и с женщиной…

Свободной рукой наудачу пошарив в бумажнике, Данил развернулдядьку к себе, при свете тусклой лапочки над воротами всмотрелся в простецкуюпожилую физиономию. Негромко сообщил:

— Молчать. Оперативные разработки. КГБ.

— Ох, дядько, жартуете … — в сомнении прохрипел хозяин. —Какие оперативные? И в дерьмо где-то вляпались, навозом шибает… Ходите себе содвора, не щупайте машину…

— Тихо, — сказал Данил. — Понимаешь ли, срочно нужнодобраться до столицы, автобусы ведь не ходят… Вот, держи. Сто долларов. А этоеще сто.

Рассмотрел?

По здешним меркам сумма была царская. Хозяин мотоцикла, судяпо ошарашенной роже, оказался окончательно сбит с панталыку — должен был ужесообразить, что не походило это ни на стандартный угон, ни на столь жестандартные пьяные шалости.

— Рассмотрел, говорю?

— Да вроде и они…

— Держи, — Данил сунул обе бумажки в карман рубахи. —Утречком заявишь в милицию, она у вас хорошо работает, найдут твоего зеленогоочень быстро, да и отдадут назад. А денежки пойдут тебе за беспокойство.Уяснил? А сейчас постой в сторонке, и, душевно тебя прошу, шума не подымай, ато так двину… — и нажал под горло локтем. — Понял?

— Да понял, лышенько…

— В коляску, — кинул Данил через плечо Оксане. Убедившись,что она выполнила приказ, завозилась, неуклюже устраиваясь в тесной железной«галоше», еще чуть-чуть придушил аборигена, чтобы пару минут был всецелопоглощен исключительно попытками отдышаться. Отклеил его от хлипких ворот,усадил на лавочку, ободряюще похлопав по плечу.

Одним прыжком оказался за рулем.

СОФЬЯ ПЕРОВСКАЯ A-LA RHYTENIA

Не зажигая фары, выкрутил ручку, плавно отпуская рычагсцепления, мотоцикл прыгнул вперед, вильнул, выровнялся и с ровным трескоммотора понесся по узенькой улочке. Слева мелькнула серая громада православногохрама, мирно соседствовавшего с разместившимся совсем неподалеку костелом,справа шарахнулась дворовая жучка.

Данил миновал кладбище с выщербленными кирпичными столбамиворот.