— В ха-алатике, — зевнула она. — В чистеньком и, боже упаси,не драном. С заплетенной косой. А еще я люблю, когда телевизор смотрю в кресле,ноги на стол вольготно помещать, только моего борца с тиранией это и через разне возбуждает… Нет, дай я подремлю…

— Я пойду пройдусь, — сказал Данил. — По дорожкам погуляю…

— Ты только не вздумай какие-нибудь роковые тайныраспутывать, как некоторые…

— Какие там тайны, — махнул он рукой. — Скажу тебе посекрету, никаких тайн и не осталось вовсе…

Вышел и спустился на первый этаж небольшого особнячка, гдеони были единственными обитателями, — успел «Интеркрайт» в свое время купить,когда труженики пера, здешние писатели, увлекшись перестройкой, гласностью,независимостью и прочими увлекательными глупостями, как-то незаметно упустилииз рук свой Дом, бывшее кровное достояние, перешедшее к людям коммерческим.Даже у Батьки руки пока что не дошли устроить тут отдельно взятуюнационализацию.

Вошел в каминную, довольно обширную, с окруженным кресламиполированным столом посередине, цветным телевизором и мангалом для шашлыков,при нужде легко размещавшимся в камине. Не зажигая света — за окном еще нестемнело снял телефонную трубку.

Телефон молчал. Хотя всего три часа назад трубка исправногудела, стоило ее снять. Поджав губы, Данил вышел в холл, тихонечко приоткрылдверь большой комнаты.

Трубка и там не подавала признаков жизни. Со светом все впорядке, зажигается и гаснет исправно, а вот телефон…

Он вернулся в каминную. Еще не поддаваясь тревоге, дажелегонькой, скорее по привычке, прикинул наиболее уязвимые точки особнячка — длятихого проникновения. Никто не рискнет поднимать шум в двух шагах от главногоздания, если и случится проникновение, оно будет именно тихим…

Дверь на балкончик, вернее на террасу, откуда короткаябетонная лесенка ведет прямо в лес. Все окна без решеток, но их вряд ли рискнутвыбивать, зато терраса не видна ни из большого дома, ни с дорожек, через нее ивзвод сможет проникнуть…

Никаких замков, конечно. Он и так помнил, что замков тутнет. Кто бы ими озабочивался в благостные советские времена? И на входной-тодвери замочек паршивенький, чуть ли не расческой можно одолеть…

Черт, ведь ничего нельзя сделать… Разве что стол придвинуть,но это ж сколько шуму… Сто раз собирались оснастить домик настоящими, надежнымизамками, да все руки не доходили, как и бывает со второстепенными мелочами дажеу людей, способных предусмотреть любую мелочь…

Потоптавшись, Данил вышел под чистое вечернее небо, уже неголубое, но еще не черное, без единой звездочки. Спустился с низкого крылечка,постоял, полной грудью вдыхая прохладный воздух. Главное здание самую чуточкунапоминало старинный замок — низкое, двухэтажное, светло-серое с бледно-желтымипятнами изящных очертаний. Справа от входа — стилизованная башенка, высокая иузкая, не служившая абсолютно никаким утилитарным целям, хотя внутри зачем-тосделана лестница. Тут же вытянулись в шеренгу три двухэтажных особнячка такогоже колера — у одного, среднего, Данил как раз и стоял.

Тишина. В главном здании светится едва четвертая часть окон,и никакого пьяного гама, никакой вульгарной суеты. Народ здесь обитал солидный,оттягивались, конечно, по полной, но все же довольно цивилизованно.

Посмотрел на стоянку, где рядом с вишневой «Окой» Оксаныпримостилась «Газель» с брезентовым верхом, направился ко входу в главныйкорпус. Как раз в этот момент кто-то нажал там кнопку — по территории вспыхнулиуличные фонари.

Вошел в обширный вестибюль, где за стойкой справа скучалвежливый старичок с орденскими планками, занимавший эту синекуру еще до первогопоявления здесь Данила и оттого прекрасно его помнивший.

Следом, прямо-таки наступая на пятки, вошел незнакомыйчеловек в неплохом костюме, хотя и без галстука, направился к длинному диванунапротив двери.

Проходя, он бросил на Данила один-единственный быстрыйвзгляд, но этого хватило для мгновенных выводов: из породы хвостов. Многоеможно скрыть, а вот взгляд не всегда и утаишь, оно ж въедается… Ага, сказалсебе Данил без особого волнения.

— Что у вас с телефонами, Сергеич? — спросил он старикана. —У меня в коттедже не работает почему-то…

— А они везде не работают, — сокрушенно пожал плечамистарик. — Опять что-то на линии. И монтера не доищешься, пятница, ночь уже…Если вам обязательно поговорить надо, я сейчас повспоминаю, у кого из гостейкарманные, может, кто и разодолжит…

— Да нет, не стоит беспокоиться, — сказал Данил равнодушно.— Я-то думал, это только у меня, а если везде…

Незнакомец на диване встрепенулся, торопливо сунул руку подмодный пиджак — спешил что-то там нажать, чтобы заткнулся явственнопрозвучавший в вестибюле тоненький электронный писк. Притворяясь, будто ничегои не заметил, Данил пересек вестибюль, вошел в коридор, торопливо свернулналево, по узкой лестнице взбежал на второй этаж. Сзади догоняли быстрые шаги.Снова налево, направо…

Дом был словно бы нарочно придуман для срубания хвостов. Впланировке он был прост — квадрат в два этажа — но по всему периметру второгошли спуски на первый, ведущие в тупички, отведенные трем-четырем номерам, всеспуски совершенно одинаковые, как горошинки из одного стручка, друг от другаотличавшиеся лишь красными номерами пожарных колодцев на «слепых» площадкахлестниц. Человек непривычный, как он ни хваток и трезвехонек, мог в этомнехитром лабиринте проблуждать долго…

Данил почти бегом свернул за угол, на цыпочках спустился напервый этаж.

Прислушался. Далекие шаги, насколько можно разобрать,превратились в растерянное топтанье на одном месте: ну да, новичок здесь,запутался…

Оказавшись в тупичке, у двери каминной, Данил дернулшпингалеты единственного окна, расположенного довольно высоко, подпрыгнул,вылетел на широкий подоконник, спрыгнул наружу и метнулся за угол. Все этоначинало всерьез не нравиться, нужно поторопиться… так!

Миновав первый коттедж, он отчетливо рассмотрел в сумерках,что оба задних колеса «Оки» осели, покрышки превратились в лепешки — их должныбыли то ли спустить, то ли проткнуть буквально минуты назад, пока Данил собиралсявыходить из особнячка. И удобнее всего это было сделать злыдню, затаившемусяпод тентом этой самой «Газели», — вылез, быстренько сделал свое грязное дело,убрался или юркнул назад…

Руки так и чесались осмотреть кузов, но он превозмог себя,направился к крылечку…

Показалось на миг, что внезапно ослеп. Не сразу и сообразил,что произошло. С глазами все в порядке, а вот свет погас. Везде. Весь. Негорели уличные фонари, погас свет в главном здании, в коттеджах, в каменномнизком здании бани только метрах в трехстах по левую руку сквозь редкий сосняккое-где просвечивали фонари на автостраде, желтоватые кружочки, обведенныесиреневой каймой…