Воспрянув духом, она мчалась к оврагу, как будто летела накрыльях. В страхе, что Иггельд может ее увидеть, почти прыгнула с края, но, ксчастью, овраг уже старый, с пологими краями. Конечно, упала бы и покатилась,возможно, сломав руки и моги, но вместо этого вломилась в самый густой на светекустарник, что разросся в тени, защищенный от ветров и зноя.

Она проламывалась, продиралась, ветви хлестали по лицу,царапали руки, рвали одежду. В самом низу ноги прошлепали по влажной траве идаже по воде, ручей не охладил ее ступни, и тут же пришлось почти начетвереньках карабкаться вверх по склону. Кусты встретили ее как врага, стоятнесокрушимой крепостной стеной, приходилось проламываться, как будто в самомделе ломала камень…

Иггельд выскочил на поляну через миг после того, как Блестканырнула в овраг. Он пробежал немного и остановился, растерянно оглядываясь.Потом заметил овраг, сердце екнуло. В таких оврагах обычно густая трава,колючий кустарник, там легко спрятаться, и пленница, возможно, решиласхорониться там…

Он чувствовал невольное уважение: не всякая женщина решитсяброситься в лес, где полно диких зверей, а спуститься в такой овраг, темный иполный всяческих опасностей… Впрочем, напомнил себе рассерженно, она жеартанка, а эти варвары даже женщин заставляют вести себя по-мужски.

Он подбежал к краю и, тяжело дыша, торопливо осматривалзаросли. Острый взгляд сразу ухватил место, где беглянка нырнула в кусты: веткинеестественно сдвинуты, а тыльная сторона листьев повернута к солнцу. Но дальшеслед терялся, словно она превратилась в ящерицу и пробежала у самой земли, гделистья не помешают…

Ноги сделали первый шаг, когда взгляд зацепился за крохотнуюфигурку, что на четвереньках выкарабкивалась уже на той стороне оврага. Онзакричал в бешенстве:

– Стой!.. Стой, я тебе говорю!

Она вздрогнула от его могучего крика. Пальцы соскользнули скорня, она скатилась на пару шагов, но тут же с удвоенной силой началакарабкаться вверх. Иггельд зарычал в ярости, когда она ухватилась за край, еетонкая фигурка оказалась наверху и, даже не оглянувшись, помчалась в чащу.

– Сто-о-о-ой! – заорал он.

Зеленые заросли расступились, как вода в озере. Иггельдзаорал снова и бросился в овраг. Кусты трещали, как сухие былинки. Он пронессявниз, как падающий с горы валун, за ним осталась широкая просека, почти натакой же скорости сумел взбежать наверх.

Там остановился, хватая ртом воздух. Ноги от усталости сталиватными, кровь стучала в виски и грозила разломать череп. Он понимал, что надовернуться, что глупо и нелепо гоняться за женщиной по лесу, когда она не что-тознатное, за которое можно получить огромный выкуп или большую выгоду, и когдавообще, вообще это глупо… как будто значит для него настолько, что он стремитсядоказать ей, что сильнее, что может и умеет больше, чем она…

Из последних сил он заставил себя двинуться через кусты,ломился по орешнику, бежал, натыкаясь на деревья, скользил, падал, сноваподнимался, и когда дыхание уже разламывало грудь, в зелени мелькнуло еесветлое платье.

– Не уйдешь… – прохрипел он обугленным ртом.

Ноги подкашивались, в груди полыхал огонь, деревья качались,но глаза упорно держали ее фигурку. Артанка тоже не бежала, едва двигалась, еераскачивало на ходу, к тому же она сильно прихрамывала. Он настиг или же онаостановилась в изнеможении, он помнил только, что в последнем усилии ухватил ееза плечи, и они рухнули на землю. Она вскрикнула от удара, Иггельд ухватил ееза растрепавшиеся волосы, перевернул на спину.

Он успел увидеть испуганное и одновременно разъяренное лицо.В тот же миг маленький кулак ударил его в нос. Другой рукой вцепилась в густыеотвратительно светлые волосы. Иггельд взревел от резкой боли, непроизвольноотмахнулся, ее голова дернулась, повернулась в сторону, и все тело застыло.

Иггельд лежал рядом, в груди всхлипывало, холодный воздухврывался, как падающий водопад, и попадал там на раскаленные внутренности,шипел, вырывался обратно белым паром. Еще не придя в себя, он встал начетвереньки, потом, держась за дерево, на ноги и, все еще не отнимая руки отдерева, несильно пнул ее ногой.

– Вставай, – велел он хриплым измученнымголосом. – Не поверю, что не слышишь.

Она не шевельнулась, толкнул ногой снова. Ее головадернулась, веки медленно поднялись. Глаза затуманены, Иггельд понял, что онапочти не видит его, а если и видит, то в тумане. Артанка с трудом оперлась рукамио землю, плечи вздрагивали.

Сверху казалась беззащитной и жалобной. Иггельд так женепроизвольно протянул ей руку, сама и не поднимется на ноги…

Голова поднялась, глаза отыскали его лицо. РукИ не приняла,встала на нетвердых ногах. Иггельд вздрогнул и едва не отступил. Глаза полыхаютлютой ненавистью, она прекрасна в испепеляющем негодовании, черные локонырассыпались по плечам, на щеке засохшая кровь.

– Мерзавец, – сказала ясным голосом. –Насильник…

Она сделала шаг навстречу, ноги подкосились. Падаламедленно, он успел протянуть руку. Она повисла, легкая и невесомая, сейчаспоказалось, что держит в руке сомлевшую белку, настолько легка и невесома.

Он прижал к груди, она задвигалась, приходя в себя, началаотталкиваться. Он внезапно и резко ощутил потерю, словно выдирали часть егосамого. Она отстранилась, он успел увидеть гневное лицо, залюбовался и сказалсебе, что за всю жизнь не видел ничего более прекрасного, чем эта гордая инеукротимая женщина, маленькая, но яростная, не сдающаяся перед таким огромными сильным врагом.

Острая боль обожгла левый бок. Он охнул, рука метнулась иперехватила кулак, сжимающий рукоять ножа… который ухитрилась вытащить из егоже ножен!

Она еще пыталась бороться, он сильным толчком отшвырнул, ножвылетел и упал между ними. На солнце пурпуром, словно раздавленная земляника,блеснуло красное лезвие. Иггельд поспешно прижал подошвой сапога, пощупал бок.Ударила умело и точно: в левую сторону, даже рассчитала, как лезвие пройдетмежду ребер и рассечет сердце. Не учла лишь, что сама еще слаба и что куявы, вотличие от бесшабашных артан, которым жизнь недорога, чаще всего носяткольчуги.

Мне жизнь дорога, мелькнуло в голове злое. И так просто еене отдам.

Ратша ахнул, когда из леса показалась Блестка, руки тугосвязаны за спиной, конец веревки в руке Иггельда. Он тащился следом, бледный ипонурый, Черныш ринулся навстречу, едва не повалил Иггельда, принялсяоблизывать, а Ратша завопил еще издали возмущенно:

– Ты с ума сошел! Я уже хотел улетать сам. ТолькоЧерныш заупрямился почему-то. Тоже дурак, как и ты. Посмотри, где солнце!.. Тыистратил весь день в этой дурацкой погоне! Чем вы там еще занимались? Скороночь!

Иггельд, кое-как отбиваясь от Черныша, добрел до их стоянки,тяжело опустился прямо на землю. Ратша поперхнулся, заметив наконец, чтоИггельд не только исхудал в беге, но и бледный как полотно, в одной руке конецверевки, а другой зажимает левый бок. Пальцы в крови, красная струйка подмочиларубаху до самого пояса. Тяжелая густая кровь все еще продавливается междупальцев, сползает по бедру.