– Тебе в самом деле нравится запах человеческого мясана костре?

Иггельд отшатнулся.

– При чем здесь человеческое? Это свинина!

– Никто не отличит мясо человека от мяса свиньи, –ответила она еще холоднее. – Ни один человек! Даже боги ошибались. Кто естмясо свиньи, тот съест и мясо человека.

Иггельд застыл, она сказала с такой жуткой убежденностью,что он в самом деле ощутил себя этим самым, кто ест человечину. Ратша хмыкнул,Иггельд опомнился, сказал как можно сдержаннее:

– Ладно, дело твое.

Он сел у костра, лицо сердитое, с нею старался невстречаться взглядом. Ратша наконец снял подрумянившуюся тушку, от нежного мясашел умопомрачительный запах, коричневая корочка потрескивала, лопалась подгрубыми пальцами. Поколебавшись, Ратша опустил кабанчика на белую скатерку,хотя, на взгляд Блестки, дико целого кабана класть на скатерть, проще треногупереставить от костра и уже там отрезать ломти мяса, лезвие ножа коснулосьбока. Захрустело, в разломы вырвались струйки горячего пара, ароматы кружилиголову Ратша с плотоядной улыбкой резал, расчленял, наконец тушка распалась нааккуратные ломти.

Иггельд взял часть грудинки, опередив на мгновение Ратшу,пока тот вытирал лезвие ножа и совал его в ножны, Ратша ухватил заднюю ногу исразу же впился зубами в нежную истекающую сладким соком плоть, застонал отнаслаждения, сок потек по пальцам, а Иггельд перехватил взгляд Блестки, онасмотрела уже не как на врага. В глазах не только ненависть и даже презрение,что-то вообще немыслимое, непонятное, он застыл на мгновение, поднес нежноепахучее мясо ко рту, вдохнул пьянящий аромат и… положил на место.

Ратша едва не удавился, глаза вылезли на лоб, спросил снабитым ртом:

– Ты что?.. Пальцы обжег?

– Нет, – буркнул Иггельд, добавил созлостью: – Сколько можно жрать и жрать?.. Скоро и у меня пояс незастегнется.

Он поднялся и пошел к дракону. Блестка и Ратша смотрели издали,как они обнялись: Иггельд обхватил огромную массивную голову, а дракон радостношлепнул языком в лицо, принялся вылизывать уши, Иггельд что-то говорил ему,объяснял, Ратша быстро потерял к ним интерес, повернулся к Блестке.

– Дурень, – сообщил он доверительно. – В еговозрасте только и жрать все, что в руки попадает!.. Все сгорает, сколько нилопай. Это потом уже начинается нескончаемая история с прокалыванием дырок впоясе…

Блестка холодно промолчала. Иггельд оглянулся от дракона,сказал громко:

– Ратша, не трать на нее слов. Ты же слышал, что оченьлегко убедиться, что артане – дикие звери. Достаточно назвать их в лицосвиньями…

Ратша хмыкнул, а Блестка сказала холодно:

– Верно. Это только вам похвала.

– Здорово, – сказал Ратша довольно. – У тебяострый язычок. А ты знаешь разницу между артанкой и рыбой?

– Нет, – ответила Блестка, – но знаю разницумежду свиньей и куявом.

– Какая?

– Свинья не превращается в куява после ваших пьянок.

– Здорово, – повторил Ратша восхищенно. –Что, оказывается, о нас говорят в Артании!.. Но насчет пьянок вы переборщили.Вино в малых дозах прекрасно идет в любых объемах.

Иггельд вернулся, когда Ратша в одиночку доглодал кабанчика,а кости, сыто взрыгивая, отнес Чернышу. Правда, отнес не только кости, но иголову целиком, хвост, уши и все четыре ноги. Пока Иггельд подкладывал в костерветочки, ежась под пристальным взглядом Блестки, он что-то втолковывал дракону,звучно шлепал по широкому лбу, чесал за ушами, а вернулся довольный, хитрый,словно сделал какую-то непростую пакость.

– Иггельд, ты там не спи, слышь? А то в костер упадешь.И будет еще один жареный кабанчик… Да такой, что наша артанка с удовольствиемвонзит зубки.. А если говорить серьезно, то нам пока что везет. Правда, судьбане любит, когда ее искушают!

Иггельд спросил с подозрением в голосе:

– Ты о чем?

– Мы слишком близко к Арсе, – сказал Ратша. –Хоть уже и в Куявии. Сейчас артане везде, увы. В другое время нас бы ужезабросали стрелами, дротиками! Понятно, все воины ушли далеко вперед, всебогатства там, и самые сдобные бабы тоже там… Но я чуйствую, что все равновот-вот наткнемся… хуже того, на нас наткнутся!

Иггельд кивнул, лицо было серьезным.

– Да, – ответил он, – ты уже закончил своюбесконечную жраловку? Черныш отдохнет, и начинай грузить эти сундуки снова. Наэтот раз летим прямо в нашу Долину. Домой. Никуда не сворачивая.

Блестка наклонила голову и посапывала, делая вид, что спит,но запястья ее двигались часто, веревка уже подалась наполовину. Тогда неудалось перетереть о Колесо повозки, но сейчас сразу выбрала место, заранеезаприметив острый камень, и села к нему спиной, вроде бы избегая дыма от костраи отвратительного запаха свинины на костре. Оставалось только следить из-подприспущенных ресниц, чтобы куявы ничего не услышали. Дураки, сидят прямо передкостром, как две замерзающие жабы, огонь слепит глаза, а щелкающие уголькизаглушают шорохи. Не воины они, не воины… Или чересчур беспечны, опьянены своеймощью властелинов драконов, что, если честно, понятно, каждый бы на их местеподпрыгивал и указывал бы на себя пальцем: это я, я летаю на драконе!

Веревка лопнула, в этот момент Ратша обернулся, сказалприветливо:

– Ну что, красавица, не хочешь к нам присоединиться?Пообедай перед полетом. Что тебе один сыр и хлеб? Это не еда.

– Чтоб вы сдохли, – ответила Блестка.

– Пусть сидит голодная, – сказал Иггельдбессердечно, – а то еще заблюет моего дракона.

– Иггельд, – сказал Ратша с укором в голосе.

– А что? – огрызнулся Иггельд. – Разве невидишь, все, что из нее исходит, полно яда.

Он взял скатерть с остатками хлеба и сыра, хотя на самомделе она к ним почти не притронулась, только сыра пощипала малость, свернул ипонес к дракону. Она поняла, что, когда вернется, ее, как беспомощную овцу,забросят на спину, тогда уже не сбежишь, Ратша тоже с кряхтеньем поднялся ипошел следом. Она беззвучно отползла, поднялась на ноги и ринулась в чащу.Деревья приняли, будто она не артанка, а славка, жительница Леса, укрыливетвями. Под ногами мягкий беззвучный мох, бежать со свободными руками легко, адва дурака все еще не спохватились, она бы даже отсюда услышала их гнусные ижалкие вопли…

Деревья расступались впереди с готовностью, лес открывалсявсе глубже, все таинственнее, на этот раз направление выбрала верно, никакихпросторных полян, а деревья с густыми кронами, дракон сверху ничего не увидит,как они заприметили ее в реденьком лесу в прошлый раз.

Она сама чувствовала, что несется, как лесная лань. Серыетолстые стволы мелькают быстрее, чем спицы в колесе. Далеко впереди землюобезобразил глубокий ров старого оврага, а на той стороне… о, счастье, сосновыйбор сменился смешанным лесом из старых дубов, молодых березок и скучных осин. Аза ними зеленый забор орешника.