– Ну давай попробуй! – с вызовом бросила я. – Если ты такая сильная и могущественная, сделай это. Отправь меня обратно. Заставь меня вернуться. Зачаруй меня, чтобы я увидела Соленые острова.

Косамарас сжала кулаки, ее рот растянулся в жуткой ухмылке, и она начала шипеть на незнакомом наречии, а затем завершила заклинание торжествующим криком. Все завертелось: лес, деревья и кустарники слились в один ужасающий, ослепительный и оглушающий смерч. Мне казалось, будто мы несколько раз перевернулись вверх тормашками под властью неведомых сил, хотя я почти не сомневалась, что не отрывала ног от земли. Когда все стихло, мы оказались посреди Голубой гостиной в Хаймуре. Мне хотелось лишь рухнуть на пол. Меня тошнило, по ощущениям это было гораздо хуже самой сильной морской болезни.

За окном колоссальные волны разбивались о берег, подбрасывая булыжники у подножия скал, словно легкие бусинки. В воздухе пахло солью, и я почти чувствовала ее едкий привкус на языке. Я открыла рот от удивления и никак не могла поверить своим глазам. Неужели она действительно сделала это? Мне казалось, я разоблачила ее блеф, настаивая на том, чтобы она совершила невозможное, но я на самом деле вернулась в дом сестры. Под ногами был хорошо знакомый ковер из толстой шерсти.

Я огляделась по сторонам. Интересно, где сейчас Камилла? Все выглядело точно так, как в ночь моего побега. Ничего не изменилось. Ничего, кроме зажженной свечи, украшающей столик рядом с моим любимым парчовым диваном. Я прищурилась. Свеча была ярко-розового цвета. Как та, что осталась в Саду Великанов.

– Впечатляющая копия, – оценила я, разглядывая сводчатые потолки нашего фамильного имения. Длинные щупальца, сверкающие серебром и позолотой, тянулись от центра вниз по стенам, и от их вида я внезапно ощутила невыносимую тоску по дому. – Но это фальшивка. Мы по-прежнему в Шонтилаль.

Косамарас оскалилась, и в следующее мгновение мы снова оказались в саду среди скульптур.

– Чертова девчонка!

– И почему я всегда так боялась тебя? – спросила я, осмелившись подойти поближе.

Она неохотно попятилась, хотя ей явно было непривычно отступать.

– Верити… Поверь мне, сейчас я на твоей стороне. Забудь о моих прошлых оплошностях и слушай внимательно. Ты в серьезной опасности. Тебе необходимо срочно бежать из Шонтилаль. Прямо сейчас. Хотя сейчас уже, возможно, слишком поздно.

– Что может случиться?

Я не думала, что она может выглядеть более жутко, но она побледнела еще сильнее и явно выглядела напуганной.

– Они хотят использовать тебя… твоих детей… как ключ. Ключ для совершения ужасных преступлений.

– Расскажи, – не унималась я.

Чем меньше и слабее казалась она, тем большую внутреннюю силу ощущала я.

– Не могу.

Я рассвирепела:

– На что тогда ты вообще годна? В детстве нас учили бояться тебя, бояться всех вестников и трепетать перед богами. Ради чего? Я вижу насквозь все твои трюки. Я не боюсь тебя. Я не боюсь планов Жерара. Зато ты боишься, – бросила я, внимательно наблюдая за ней.

Мои слова привели ее в неописуемый ужас.

– Что бы ни случилось, ты боишься даже подумать об этом.

Мне хотелось смеяться оттого, как все перевернулось с ног на голову.

– И тебе тоже следовало бы, крошка Фавмант, – прошипела она, теряя самообладание. – Вы с этим мальчиком сотворите ужасные вещи. Настолько ужасные, что погубите даже богов.

Я удивленно моргнула, впервые получив от нее конкретные сведения.

– С каким еще мальчиком? – Я вспомнила пометки из дневника Жерара и похолодела. – Ты про Виктора?

Слишком непредсказуемо.

В кабинете Жерара хранилось множество банок с его творениями, и его это совершенно не тревожило. Младенцы с рожками. Младенцы со щупальцами. Младенцы с несколькими головами, но без глаз. Жерар создавал этих уродцев без тени сомнения. И вместе с тем он очень боялся того, что могли бы произвести на свет мы с Виктором… Слишком непредсказуемо.

– Уходи, – настаивала Косамарас, схватив меня за руку и впившись когтями в плоть. – Уходи прямо сейчас, пока можешь.

– Тогда он просто продолжит делать новых детей. Найдет новых женщин.

– Но не таких, как ты. Они боятся именно тебя.

У меня словно выбили почву из-под ног. Боги боялись… меня?

– Меня?! – с негодованием вскричала я. – Бояться надо не меня! А его! Это его надо остановить!

– Дура! Просто послушай и беги отсюда!

– Я останусь, – твердо заявила я, словно внутренняя решимость могла помочь мне закрепиться в Шонтилаль, в семье Лоран. – Я доведу дело до конца. Это единственный способ убедиться, что Жерар прекратит эксперименты.

Лицо Косамарас исказилось от ярости.

– Я пыталась предупредить тебя. Я пыталась остановить это. Какую бы погибель ты ни принесла в этот мир, надеюсь, она поглотит тебя первой!

Внезапно в статую жирафа ударила ослепительная молния, за которой последовал оглушительный раскат грома. Мне казалось, будто в моей груди пробили зияющую брешь, будто мир вокруг вот-вот превратится в руины. Я закрыла уши руками и крепко зажмурилась.

Когда все успокоилось, я осторожно приоткрыла глаза. Светило солнце. Поляна опустела. Косамарас больше не было. А на вершине холма, наблюдая за происходящим с дощатой тропинки, сидел Алекс с искаженным от ужаса лицом.

39

– Алекс? – осторожно позвала я.

Что он видел? Что слышал? Алекс катился прочь от меня. Он выглядел очень растерянным и испуганным. Я бросилась за ним по травянистому берегу пруда.

– Постой, Алекс! Прошу, подожди!

Он проехал мимо одного из чудовищ Зверинца, напоминающего бабочку со щупальцами, и я потеряла его из виду. Обогнув статую, я увидела, что он остановился на дощатой дорожке, спиной ко мне.

– Алекс…

В моем голосе прозвучала робкая надежда: а что, если это не Алекс? Может, яды все еще действуют? Может, его здесь нет? Но когда он повернулся – реальный, без каких-либо потусторонних черт, – я поняла, что надежда была напрасной.

– Что это было, Верити?

Я облизнула губы, обдумывая ответ.

– Что… что именно ты видел?

Алекс нахмурился:

– Я не знаю. У тебя было что-то вроде… припадка. Ты кричала, и… – Он покачал головой и странно посмотрел на меня. – Ты не в себе?

Мне стало очень обидно. Я знала, что, скорее всего, он так и отреагирует, именно поэтому старалась надежно хранить свою тайну. Но меня все равно задели его слова.

– Я очень даже в себе. Я разговаривала кое с кем.

Алекс с недоверием оглядел сад:

– Здесь никого нет, кроме тебя.

– Был, – настаивала я.

– Я никого не видел.

– Но я… – Быстро подобрав юбку, я присела перед его креслом, чтобы быть на одном уровне с ним. – Я вижу… потустороннее.

– Потустороннее… – эхом повторил он.

– Призраков, – тихо пояснила я.

– Это невозможно.

– Звучит невероятно, но это правда. – Я взяла его за руки, словно пытаясь придать своему признанию некую осязаемость. – Я видела их на протяжении всей своей жизни. С раннего детства. Только… я не всегда понимаю, что это призраки. Моя няня, Ханна… всю жизнь была рядом. Целовала разбитые коленки, рассказывала сказки перед сном. Обнимала меня, когда я плакала, умела рассмешить. Она была самым близким для меня