конвертов Камиллы, но сургучная печать была сломана, а письмо отсутствовало. Я проверила все конверты. Пусто!

– Где же письма?

– Наверное, он их сжег, – предположил Виктор, с тоской глядя на камин.

Я не поверила своим ушам:

– Но зачем? Какой ему толк от моих писем?

Жюлиан закатил глаза и еле удержался от тяжелого вздоха.

– После всех тех хлопот, которые потребовались, чтобы заманить тебя в Шонтилаль, отец, конечно, не хотел бы, чтобы ты уехала. Если бы ему удалось оторвать тебя от семьи и создать впечатление, что никто из сестер не скучает и даже не вспоминает о тебе, ты бы почувствовала, что тебе больше некуда идти, – объяснил он и облизал губы. – Я почти уверен, что ни одно из твоих писем так и не покинуло пределы поместья.

Я нахмурилась, ощутив такую жгучую вспышку гнева, что на мгновение поняла Виктора, поджигающего все вокруг одним взглядом. Я крепко сжала кулаки и впилась ногтями себе в ладони.

– Он должен…

– Но-но-но! – Жюлиан поднял палец и попытался утихомирить меня. – Оставьте это на завтра, мисс Фавмант. Ваш праведный гнев нам еще пригодится.

37

Когда на следующее утро я пришла к Алексу и дверь открыл Фредерик с изможденным и мрачным лицом, я сразу поняла, что день пойдет не по плану. Засыпая, я думала о том, как отведу Алекса к озеру, подальше от посторонних глаз и ушей, и расскажу ему обо всем. Однако Фредерик возвышался передо мной, как неподвижная глыба, перекрывая дверной проход и явно не собираясь приглашать меня внутрь.

– Прошу прощения, мисс Фавмант, – начал он. – Господин Лоран сегодня плохо себя чувствует.

– Очередной приступ? – уточнила я, с ужасом представив Алекса, измученного невыносимыми болями.

Фредерик многозначительно кивнул:

– Сейчас он отдыхает. Думаю, он не хотел бы, чтобы вы видели его в таком состоянии.

– Они так участились в последнее время, – заметила я.

Фредерик снова кивнул, но никак не поддержал разговор.

– Можно просто…

Он скрестил руки на груди, и я умолкла на полуслове, потому что немного побаивалась спорить с этим похожим на гору великаном.

– Передайте ему, пожалуйста, когда он проснется, что я заходила.

Фредерик согласился и тихо прикрыл дверь, прежде чем я успела спросить что-то еще. Я уставилась на дверь, изучая резной орнамент и думая, что делать дальше. Мы собирались поговорить с Алексом сегодня. Все последующие шаги могли быть предприняты только после того, как Алекс узнает все, что уже знали мы.

Тяжело вздохнув, я вышла из южного крыла и спустилась на первый этаж. Мне было слишком тревожно, чтобы возвращаться в свои покои. Слишком тошно, чтобы завтракать. Слишком тяжело под гнетом тайн, которые открылись прошлой ночью. Нужно было действовать, но я даже не знала, что могу предпринять. Сначала необходимо рассказать обо всем Алексу.

Я бесцельно бродила по коридорам. Трижды пройдя мимо одних и тех же зеркал, я поняла, что попала в замкнутый круг, как Констанс. Мне нужно было что-то сделать. Что угодно. Сейчас мои мысли представляли собой запутанную паутину из не совсем понятной полуправды, недоработанных планов и множества вопросов, на которые не было ответов.

Мне никак не давала покоя находка Жюлиана. Жерар отбирал женщин по определенным критериям. Очевидно, он пытался извлечь из крови матерей некую силу, некую божественную частицу и передать ее своему преображенному потомству. Но каким образом я вписывалась в этот план? Я отличалась от большинства людей – это правда. Но я не была похожа и на всех этих женщин. В моей родословной точно не было богов. Ни в одном поколении. Род Фавмантов, при всем его гордом благородстве, был совершенно обычным. Я не понимала, почему вижу потусторонний мир, но в нашем роду не было попыток устраивать тайные встречи с богами. Я была простой смертной. Почему же Жерар выбрал меня? И какие способности он надеялся увидеть в моих детях?

Я вспомнила вчерашние рассуждения Виктора о том, что Жерар, возможно, пытался общаться с богами – более древними, давно сокрытыми в глубинах Святилища. Но зачем предпринимать столько усилий, чтобы поговорить с ними? Он пичкал будущих матерей смесями из мака и орехов бетеля, водных растений и грибов. Растениями, которые росли в недрах его смертоносного сада, как лавр, который оказал на меня такое сильное воздействие… Я вспомнила злобную ухмылку Плакальщицы. Ее движения. Ее странную речь.

Резко остановившись, я чуть не споткнулась. Неожиданно меня осенило: она не была галлюцинацией. Она действительно была с нами в саду. Просто ее больше никто не видел. Кроме меня. Это божество или нечто похожее. Я облизала губы и крепко задумалась. Боги все знали. Боги все видели. Она могла что-то знать и обо мне. О моем даре. У нее могут быть ответы на мои вопросы. Я в этом не сомневалась.

Земля была влажной и теплой, когда я расстелила одеяло в Саду Великанов. Это единственное место в поместье, где меня точно никто не найдет. Когда мы с Алексом пришли сюда на пикник, я обратила внимание, что высокие статуи окружены травами и дикорастущим кустарником. Сюда не заходили садовники. Никто не сможет подсмотреть за тем, что я собираюсь сделать. Дрожащими руками я распаковала мешок с опасными веществами. Фляжка с маковым чаем, в два раза крепче обычного. Розовая свеча. Спички. И веточка лаврового листа, торчавшая из решетки ядовитого сада и срезанная мной несколько минут назад. Я подождала, пока Жерар отойдет, и сразу же завернула срез в носовой платок, надеясь, что он удержит ядовитые испарения до нужного момента.

Только сейчас я осознала весь масштаб опасности того опыта, что собиралась проделать над собой. Я решила сознательно одурманить себя в надежде вызвать потустороннюю сущность, хотя с содроганием вспоминала оскал ее острых серых зубов… Это был призрак? Или нечто намного, намного хуже?

Судорожно вздохнув, я зажгла свечу. Ее аромат наполнил воздух, и меня затошнило от мысли, что теперь я знаю правду о ее предназначении. Я откупорила флягу и сделала большой глоток чая. Затем еще один. После небольшого перерыва я огляделась по сторонам, ожидая каких-либо изменений.

– Есть кто-нибудь? – слабым, неуверенным голосом спросила я и, прикрыв глаза, попыталась вспомнить Плакальщицу. Ее темные растрепанные волосы. Длинные острые когти. Злобную ухмылку. Если бы я только знала ее имя! – Я не знаю, правильно ли я все сделала, но… ты здесь?

Я распахнула глаза. Деревья вокруг были неправильных цветов, как будто я долго смотрела прямо на солнце, обжигающее сетчатку ослепительным светом, после чего весь мир приобрел другой оттенок. Все было в оттенках синего. Глубокий морской и лазурный. Водовороты лазурита и кобальта. Казалось, деревьев стало гораздо больше. Но здесь точно не было никаких призраков. Я сделала еще один глоток чая, а затем развернула платок и глубоко вдохнула. Аромат лаврового сока защекотал