застыл на диване и смотрел на меня горящими от изумления глазами. Я переводила взгляд с одного на другого. Теперь они от меня не отстанут.

– Насколько хорошо вы разбираетесь в цветах?

* * *

– Здесь ничего нет, – ныл Виктор, расхаживая взад-вперед вдоль стены.

– Это последняя комната в коридоре. Здесь должно быть хоть что-то.

Мы обыскали все комнаты рядом с кабинетом Жерара, полагая, что запасной ключ может быть где-то поблизости на случай пропажи.

Сначала мы осмотрели небольшую гостиную, заставленную высокими деревьями в мраморных горшках и такими высокими стульями, что их ножки напомнили мне паучьи лапки. В следующей комнате пахло пылью и запустением. Стены были оклеены облупившимися обоями пастельных тонов, а на шерстяном ковре виднелись вмятины от давно исчезнувшей мебели. Еще в одной комнате обнаружились стулья, расставленные в странном порядке, в другой – арфа и пюпитр. Мы осмотрели все комнаты в этом крыле, даже вернулись в мою собственную, но так ничего и не нашли.

– Жюлиан, как твои успехи?

– Ни герани, ни алоказии, ни хойи…

Мы составили список всех известных нам цветов, которые использовались для защиты или сокрытия, но не увидели ни одного из них. Дурман и белые розы. Наперстянка и пижма.

– Похоже, твое привидение оказалось бесполезным, – со вздохом сказал Виктор.

– Это не мое привидение, – буркнула я.

Он на мгновение прислушался к звукам за дверью, а затем приоткрыл ее. До рассвета оставалось не более пары часов, и уже должна была проснуться прислуга. Немного помедлив, он все же вышел.

– Здесь ничего нет, – согласился Жюлиан и скрылся за дверью.

Я в последний раз осмотрела комнату, борясь с разочарованием. Мы потратили несколько часов на осмотр этих комнат. Можно ли вообще найти тот самый цветок в огромном доме, где каждый элемент декора связан с растениями? Скорее мне удалось бы уговорить Жерара дать ключ, который он носит на шее.

Виктор и Жюлиан по-прежнему стояли в коридоре за дверью. Я не могла разобрать их слов, но было ясно, что они о чем-то спорят. Все мышцы болели, и я валилась с ног от усталости. Я вздохнула и, подняв глаза к небу, обратилась к Понту с молитвой, чтобы он дал мне еще немного сил. Братья Лоран уже порядком надоели мне за эту ночь.

Огонь свечи затрепетал, отразившись в узорах мраморных листьев на потолке, и я оцепенела. Не обращая внимания на разгорающийся спор, я решительно зашагала по коридору к кабинету Жерара. Прямо напротив двери по всей стене тянулся барельеф в виде дерева с грубой корой и раскидистыми ветвями. Боярышник. Среди каменных листьев висели гроздья ягод, а ветви были утыканы острыми шипами длиной в несколько дюймов. Отличное прикрытие. Я повернулась к близнецам:

– А что, если Констанс имела в виду не цветок?

Мой вопрос положил конец их перепалке, и Жюлиан подошел ближе, внимательно изучая каждое дерево, мимо которого проходил.

– Это…

– Боярышник, – сказала я, проводя по нему руками и пытаясь нащупать любое место в резной коре, где мрамор хоть немного поддавался.

У основания, где ствол раздваивался, упираясь корнями в пол, камень едва заметно отличался от остальной стены. Я надавила на него, и с другой стороны ствола открылся потайной ящик, в котором лежал маленький серебряный ключ. У Жюлиана перехватило дыхание.

– Мое почтение, мисс Фавмант, – с неохотой пробормотал он.

36

Виктор щелкнул пальцами, и несколько канделябров осветили помещение. Я поспешила закрыть за нами дверь.

Кабинет не был похож на другие комнаты особняка. Стены были отделаны толстыми темными деревянными панелями. Одну из стен полностью занимали ботанические рисунки. В дальней части кабинета располагался внушительный стол из орехового дерева, перед которым стояло два кожаных кресла с деревянными подлокотниками. Вдоль остальных стен тянулись книжные полки с домовыми книгами, спрессованными цветами и банками с законсервированными образцами, едва различимыми в мутной жидкости. Воздух в кабинете был наполнен тяжелым приторным ароматом.

«Формальдегид, – догадалась я. – С примесью смолы и гнили».

– Так много книг, – пробормотала я, озираясь. – Наверное, здесь сотни томов. Как мы вообще собираемся…

– А вот и оно, – объявил Жюлиан, опустившись на колени перед письменным столом и проводя рукой по едва заметному выступу, пытаясь ухватиться поудобнее.

Мы с Виктором напряженно наблюдали за тем, как он взял со стола Жерара нож для писем из розового золота и, слегка подковырнув, без труда открыл потайной ящик.

– Откуда ты знал, что там? – спросила я и подошла, чтобы рассмотреть содержимое ящика.

– У меня почти не сохранилось воспоминаний о Шонтилаль, – начал Жюлиан, изучая свою находку. – Но я хорошо помню, как папа прятал бутылку абсента, чтобы мама ничего не узнала. Иногда он давал мне пару глотков.

Это признание произвело на Виктора сильное впечатление.

– Отец давал тебе алкоголь?! Когда ты был ребенком?!

Жюлиан поморщил нос:

– Мерзкое пойло. На вкус как кислая лакрица. Но он напрочь выжег память, так что в какой-то степени я даже благодарен за это.

В первую очередь из потайного ящика была извлечена бутылка блестящего зеленого ликера. Виктор сразу же вынул пробку и понюхал ее, затем подошел к барной тележке. Жюлиан достал из ящика несколько кожаных папок и толстый журнал, набитый разрозненными бумагами.

– Пусть дама выбирает, – сказал он, раскладывая находки на столе.

Я взяла ближайшую папку и устроилась в одном из кресел. Виктор вернулся к нам с тяжелыми хрустальными бокалами, почти до краев наполненными абсентом, и предложил один из них мне.

– Отец заметит, если пропадет так много, – прошипел Жюлиан, отталкивая его. – И вообще, ты даже не приготовил его как следует. Там должен быть жженый сахар и вода.

– Удивительно, что ты провел столько лет вдали от Шонтилаль, а говоришь так же высокомерно, как отец, – заметил Виктор, взяв в руки дневник. Он уселся в другое кресло, перекинув ноги через подлокотник.

– Пьем до дна, – скомандовал он и сделал большой глоток зеленого напитка. – О, Вер, – добавил он, окинув меня взглядом. – Ты же не хочешь быть как старина Жюль? К чему эта спешка?

Я подняла стакан:

– Пахнет как старые духи.

Виктор сделал еще один глоток, наполовину опустошив свой бокал.

– А на вкус как амброзия. Давайте пить как боги! Ну давай же, Вер!

Закатив глаза, я сделала малюсенький глоточек и поморщилась. Жюлиан очень точно описал вкус: в нем были нотки аниса и фенхеля, но напиток показался мне тяжелым и пьянящим.

– Может, сосредоточимся на деле? – буркнул Жюлиан. – Не хватало только, чтобы отец застал нас врасплох, да еще и в нетрезвом виде.

Подмигнув брату, Виктор залпом выпил стакан и только потом открыл дневник. На некоторое время в комнате воцарилась тишина – все погрузились в чтение. Мне досталась папка с кучей разрозненных бумаг. Там были странные рисунки с названиями, которые я вроде бы где-то слышала. Я перевернула лист другой стороной, пытаясь понять, как должно развиваться растение. Корней и листьев вроде бы не было.

– Fundus, – бормотала я