— Можешь его звать, хоть всю жизнь, — сказала она, сбивая спарика пыль и нахлобучивая его на свою голову. — Там такая звукоизоляция, чтоможно смело гранаты взрывать. Никто не услышит. Здесь везде такаязвукоизоляция. В моем кабинете, между прочим, тоже. Так что кричи скольковлезет.

— Так вот почему ты даёшь себе волю, — возмутилась я. —Затащила меня в эту изоляцию и кидаешься, как кошка драная. Чем я тебе неугодила?

Зинаида возмущённо поправила очки, поднялась с пола и,уткнув руки в бока, снова пошла на меня.

— Как так получилось, — угрожающе зашипела она, — что Фролсоставил завещание в твою пользу?

Мне стало смешно.

— Ха, нашла о чем переживать, — успокоила её я. — Все ужедавно переиграли. Акции снова в руках Тамарки, а ты спохватилась.

— Мне плевать на акции! — загремела Зинаида, пользуясь своейизоляцией. — Здесь дело принципа! Как посмела ты добиваться такого от него?

— Да я и не добивалась. Он сам. Но разве надо говорить обэтом?

— А о чем нам ещё говорить? — рявкнула Зинаида.

Я опешила.

— Как это — о чем? Разве у нас мало других проблем? Вотвзять хотя бы тот шприц, который я тебе принесла.

Физиономия у Зинаиды тут же вытянулась, в глазах появилсяпанический ужас, она схватилась за свой парик и закричала:

— А-ааа!

— Вот это совсем другой разговор, — одобрила я. — Так чтотам в шприце было? Бешенство, небось, как я и предполагала?

— Где ты взяла эту дрянь? — возмущённо спросила Зинаида, ноэто её возмущение уже не злило меня, потому что оно было по делу.

— Ты о шприце? — обрадовалась я.

— Нет, о жидкости, которая в нем была. Оказалось, что этоштамм бешенства, фильтрующийся вирус в специальной среде. Где ты его взяла?

— Странная ты, Зинаида! — закричала я. — Это жедомработница, которую ты посоветовала Тамарке. Это она делала коту укол этимшприцем.

— Что с котом?

— Понятия не имею, но поскольку дело происходило в квартиреТамарки, разумней было бы спросить: что с Тамаркой?

— С Тамаркой все нормально, — отмахнулась Зинаида. — Ятолько что с ней разговаривала.

— Тебе всегда везёт больше, чем мне.

— Но зачем домработница пыталась заразить бешенством этогонесчастного кота?

— Почему — пыталась? — возмутилась я. — Думаю, ей этоудалось.

— Это неважно, — опять отмахнулась Зинаида. — Зачем она этоделала?

— Ради прикола, наверное, — сказала я, не желая во избежаниепаники разглашать истинные причины поведения домработницы.

— Как давно это было?

— Точно сказать затруднюсь, но не больше чем дней десятьназад.

— Коту надо срочно сделать прививку, — заявила Зинаида. —Время упущено, но лучше поздно, чем никогда.

— Вот и скажи об этом Тамарке. Меня она слушать не желает, асама уже небось заразилась.

— Кот станет заразным за несколько дней до своей смерти, доэтого он не опасен.

— А конкретней можно узнать, когда он станет опасен?

— Ещё не скоро, не раньше, чем через месяц.

— Приятно слышать, что бедняга ещё поживёт. Кстати, хочузаострить твоё внимание на том, что это ты посоветовала Тамаркедомработницу-живодёрку?

— Ну да, я, но кто же знал, что она такая странная.

— Это очень мягко говоря, — уточнила я. — Ты что, её раньшене знала?

— Не раньше не потом, я не видела её никогда. Эту женщинурекомендовал мне Вадим, а я её тут же перерекомендовала Тамарке. Она егознакомая или родственница, уж как там точно не знаю.

«Стоп, — подумала я, — опять Вадим. Этот киллер такобнаглел, что даже имя своё не меняет. Хотя, ему-то это зачем? Ведь все этибабы: Изабеллы, Полины, Татьяны, Зинаиды, для него не что иное, как ещё неприставившиеся покойницы.»

— Хорошо, — сказала я, — а его, Вадима, откуда ты знаешь?

Физиономия Зинаиды плаксиво скривилась.

— Фрол рекомендовал мне его незадолго до своей гибели. Уменя часто возникают проблемы с компьютером, а Вадим прекрасный специалист, вотФрол мне его и порекомендовал.

«Э-эх, — подумала я, — ты даже не представляешь насколькоэтот специалист прекрасен.»

— И давно ты обращалась к этому специалисту за помощью? —сохраняя хладнокровие, спросила я.

— Не далее, как сегодня утром, — ни о чем таком неподозревая, сообщила Зинаида. — В компьютере произошёл какой-то сбой, самаразобраться не смогла, пригласила Вадима.

— И что он?

— Сказал, что придёт.

Я напряглась, на меня пахнуло холодом смерти. Я даже неподозревала насколько близко была она.

— И когда же ты видела этого Вадима? — борясь со спазмамистраха, спросила я.

— Господи, да вот только что, — рассердилась Зинаида. — И тыего видела. Это он остался там, — она кивнула на стену, за которой былалаборатория. — К чему весь этот допрос?

— Этот парень Вадим?! — ужаснулась я, совсем другими глазамивзирая на сцену в лифте.

У меня возникло желание вскочить и помчаться куда-нибудьподальше от этого страшного места.

«Интересно, а как я с ним в единоборство собираласьвступать, если тут же превращаюсь вся в патологический ужас?» — мысленнозадалась я вопросом.

Вопрос был хороший, но для того момента риторический.

Зинаида, видимо заметив моё состояние, наклонилась ко мне испросила:

— Тебе что, плохо?

Я тут же взяла себя в руки и хладнокровно ответила:

— Ни в коем случае!

— Фуу! — вдруг воскликнула Зинаида, шарахаясь от меня. — Чемот тебя так воняет?

— Ещё спрашиваешь, — обиделась я. — Мазью твоей и воняет,которую ты изобрела. Сама изобрела, самой же и не нравится.

Зинаида снова склонилась надо мной и, преодолеваябрезгливость, принюхалась.

— Да нет, — сказала она, — моя мазь так не воняет. Это что-тодругое, — продолжая сосредоточенно принюхиваться, рассеянно продолжила она. —Запах мне какой-то напоминает, постой-ка, постой… Да это же запах жидкостисамки паука, этим запахом паучиха подманивает самца! — воскликнула Зинаида, отволнения сдирая с себя парик. — Ты мне всех зверюшек переполошишь! Иди мойсясейчас же!