Нет, не может. А Фрол Прокофьевич этих страданий давал ейстолько, сколько она хотела и даже ещё сверху. Да, что бы они мне не говорили,но им нужен труп. Как бы они оплакивали его, какой памятник взгромоздили бы надмогилой, думаю даже в полный рост и из самого дорого камня. Ах, а какие пасхипроходили бы на его могиле. Пожалуй, и я к этим жёнам присоединилась бы.

Жаль, жаль, что этого не будет.

— В общем так, Полина, — сказала я, — сиди дома, а если чтобудет не так, сразу звони мне на мобильный.

И я поехала к Татьяне.

Татьяна, узнав что я не одна и Евгений ждёт меня налестничной площадке, сорвалась с дивана, на который она уже пристроила своёдлинное тело, и потащила свои «арбузы» на лестничную площадку.

— Женечка, — пропела она, высовываясь из дверипреимущественно «арбузами», — что же вы здесь скучаете?

На жизнерадостном лице Евгения мгновенно отразилась скука.

— Он не скучает, а нас сторожит, — отрезала я, запихиваяТатьяну обратно в квартиру.

Как только она поняла, что я настроена по-деловому, тут жепустила слезу.

— Соня, — плаксиво начал она.

— Знаю-знаю, — перебила её я и повторила эту историю пропустое место, образовавшееся на месте ненависти, то пустое место, которое онивсе дружно принимают за любовь.

Татьяна, в отличие от Полины, возразила:

— Неправда. Это и есть любовь. Оживи он сейчас я простила быему даже Белку.

— И свои пятнадцать процентов отдала бы? — ядовитопоинтересовалась я.

— Клянусь, не задумываясь, — опрометчиво поклялась Татьяна.

«Ну-ну, — подумала я. — За язык тебя никто не тянул.»

Выдав напутствие и Татьяне, я решила, что ехать к Тамаркенет смысла. Во-первых, её все равно не застанешь дома. А во-вторых, убивать еёраньше меня не будут, а надо бы. Это она затеяла фантасмагорию с этим ФроломПрокофьевичем. Правильно говорили древние: уходя уходи. Раз развелась, так нечеговозле чужого уже мужика крутиться.

— Осталась одна Зинаида, — уже в машине сказала я Евгению. —Но это далековато. Может сначала заедем домой, перекусим?

Он сидел за рулём с отсутствующим видом и, похоже, даже неслышал меня.

«Интересно, о чем можно так напряжённо думать? И это в товремя, когда жизнь его возлюбленной висит на волоске. Странный народ мужчины.»

Тут же выяснилось, что не странный.

— Как этот огрызок умудрился заморочить голову такойпотрясной бабе? — глядя перед собой, задумчиво поинтересовался Евгений, думаю,что у меня.

— Огрызок — это кто? — вскипая, спросила я.

— Ну Фрол этот, Прокофьевич, — с величайшим презрениемпояснил Евгений.

«Ага, значит потрясная баба — это Изабелла!» — сообразила яи сказала:

— Кстати, мне кажется, что ловить этого киллера надо толькона Изабеллу.

Евгений буквально шарахнулся от меня.

— Как ты можешь? — закричал он.

— Понимаю, — со скрытой энергией ответила я, — рисковатьтаким ценным экземпляром кощунственно, но я уверена, что этот Вадим, которыйподарил ей конфеты, и есть киллер. Он же все равно должен убить Изабеллу, такчто обязательно попытается подобраться к ней. Тут ты его и схватишь.

Евгений, видимо, быстро в голове сложил, что мой вариантпредусматривает его присутствие в непосредственной близости от Изабеллы и почтисогласился.

— Надо подумать, — сказал он.

— А пока поехали домой, перекусим.

Он повернул ключ в замке зажигания, и в этот миг зазвонилмой мобильный. Это был Фрол Прокофьевич. Судя по голосу, он сделал величайшееоткрытие.

— Сонечка! — завопил он. — Я забыл вам сказать. Есть жезацепка. Этот, ну, исполнитель, он же искал пути внедрения к моим жёнам. Ясказал ему, что Изабелла… В общем, вы меня поняли.

— Поняла, за Изабеллой он уже ухаживает, — успокоила его я.

— Но это ещё не все, — обрадовал меня Фрол Прокофьевич. —Зина. Она же работает в закрытой лаборатории, и он не знал как к нейподобраться…

Фрол Прокофьевич замялся.

— И что? Ну же! Ну! — нетерпеливо подгоняя его, воскликнулая.

— Исполнитель просил меня, чтобы я рекомендовал его Зиночкев качестве хорошего специалиста по компьютеру. У неё были проблемы.

— И вы?

— Рекомендовал, так что возможно она взяла его на работу,ну, не официально…

Дальше я уже не слушала.

— Едем к Зинаиде, — скомандовала я Евгению.

И мы поехали.

Как удобно иногда иметь недостатки.

Порой, просто невозможно без них.

Вот что такое лень?

Бесспорно недостаток, который следует клеймить и клеймитьпозором, а и лень пригодилась, такая многогранная штука жизнь. Вот поленилась ядостать из сумочки мазь, которую украла у Зинки-пензючки, и вскоре выяснилосьчто очень кстати. Подъезжая к Зинкиной лаборатории я мазалась этой мазью щедро,сожалея лишь о том, что слишком маленький тюбик и недостаточно в нем мази. ДажеЕвгения намазала, хоть он и сопротивлялся.

— Зачем это? — поинтересовался он минут десять спустя послетого, как я, намазавшись, положила мазь обратно в сумочку и намертво о нейзабыла.

— Что — зачем? — не поняла я.

— Мазала меня зачем? И чем?

— Ах, это, — прозрела я, восхищаясь скоростью его мышления.— Это защита от всяких ядовитых пауков, сколопендр, тарантулов и прочегонаучного материала, которого у Зинки в избытке.

— А меня-то зачем мазала? Я туда не собираюсь, — поёживаясь,сказал Евгений.

— Кто знает, — ответила я. — Пути Господние неисповедимы.Кстати, твой мобильный с тобой?

— Со мной, куда ему деться.

— И батареи не сели?

— Да нет, недавно менял.

— Смотри, в нашей жизни нельзя без связи.

О, как я была права!

Мы приехали. Евгений остался в машине, а я понеслась квахтёру. Мне повезло, дежурила тётя Катя, которая меня уже знала. Она тут жепозвонила Зинаиде, и Зинаида, похоже, с нетерпением меня ждала, потому чтосказала:

— Пустить срочно.

Я, вся намазанная, вбежала к Зинаиде и спросила: