Трехнедельная муштра не пропала даром – горожане четко усвоили урок, вбитый им Федором: в любой ситуации во что бы то ни стало держать строй! Наемникам не удалось прорваться вперед и разбить стену щитов и копий, и они, под напором ополченцев, закрываясь круглыми щитами и ощетинившись алебардами, стали медленно отступать к выходу, отстреливаясь из арбалетов. Ряды защитников редели, но и головорезы лорда, поняв, что вперед им не пробиться, пали духом и кинулись прочь, надеясь снаружи перезарядить арбалеты и перестроить ряды. Но на площади их поджидали горящие лужи и засевшие на крыше собора арбалетчики Хорна. В панике наемники бросились врассыпную, стараясь как можно быстрее добежать до окружающих площадь домов. Казалось, битва выиграна, но не успел барон вздохнуть с облегчением, как от кузнеца пришло сообщение – противнику, штурмующему собор, удалось прорваться сквозь передвижные щиты и воины схлестнулись в рукопашную, в которой у малоопытных ополченцев не было никаких шансов на победу. Федор собрал всех, кто мог еще двигаться, и по подземному переходу, связывающему оба здания, привел их на подмогу отряду Хорна. И как раз вовремя – горожане отступали под натиском профессиональных наемников, неся большие потери. Но неожиданный удар во фланг остатков гвардейского отряда, подбадривающего себя грозным ревом «За королеву!», внес смятение в ряды атакующих, и они стали отходить к выходу, яростно отбиваясь от наседающего противника. Лейтенант наемников, с целью воодушевить своих подчиненных, занеся меч над головой, бросился вперед на Федора, пытаясь зарубить его одним ударом. У спецназовца уже было достаточно опыта, и он быстро оценил качество доспехов противника и его решительность. Поэтому, не желая устраивать фехтовальный турнир, он отбил удар щитом и, подхватив с окровавленного пола шестопер, с размаху, из всей силы, справа налево нанес удар по горшкообразному шлему офицера, в район челюсти. Толстый, прочный шлем выдержал удар и только слегка погнулся. Но вот шейные позвонки лейтенанта, не готовые к такому сюрпризу, тихонько хрустнули, и он рухнул на пол с переломанной шеей. Гибель командира вызвала панику в рядах наемников, и они, показав спины, рванули обратно на площадь. Федор приказал дать сигнал «Стой!», чтобы предотвратить выход своих войск за стены здания, но, к сожалению, горнист был убит, а голосовые команды услышали не все, и часть увлекшихся погоней ополченцев, была расстреляна засевшими на крышах домов арбалетчиками Тарэкса.

Итак, первый штурм был отбит… Федор снял с головы шлем и, отерев с лица пот и кровь, прошелся через здание собора, внимательно и не торопясь осматривая недавнее поле боя. Потери были слишком велики. К сожалению, Хорн тоже получил серьезное ранение – арбалетная стрела пробила ему грудь, даже железное зерцало, закрепленное поверх кольчуги, не смогло остановить каленый болт, выпущенный практически в упор… Раненого перевязали, но железку вытаскивать не стали, чтобы не усиливать кровопотерю. Ну что ж, защитникам удалось одержать победу, но обе стороны понесли серьезные потери, и оставалось только ждать подхода подкреплений. Было очевидным – кто первым получит резервы, тот и победит в следующем сражении.

Федор опасался, что лорд проведет мобилизацию верных ему горожан и начнет новый штурм, но Тарэкс не стал этого делать – то ли не доверял, то ли решил дождаться помощи профессиональных солдат. Но риск неожиданного нападения ночью был очень велик, поэтому ополченцы перегородили сломанными дверями и прочим подручным материалом проемы ворот и расставили часовых, изредка бросая в темноту горшочки с зажженным маслом, чтобы освещать прилегающую площадь.

К удивлению Федора, ночь прошла спокойно, и это означало, что к Тарэксу скоро придет подкрепление.

Утром следующего дня у леса, со стороны Восточных ворот, взметнулись клубы густого белого дыма.

– А Виола молодец, смогла пограничников собрать, – обрадовался Лохматик. – Пошли почтового голубя в восточную часть города, там у нас есть отряд надежных людей, пусть ударят с тыла по страже на Восточных воротах, подкрепления нам не помешают. А своим солдатам прикажи на крыше ратуши свой дымный костер зажечь…

– Нет. Никаких сигналов я подавать не буду. Не надо ей к нам пробиваться. Надеюсь, у девочки хватит ума уйти с пограничниками в Андрию, пока Тарэкс застрял в городе.

– Решил героически пожертвовать собой и жителями Элтенбурга? – иронично хмыкнул Лохматик.

– Нет, никем я жертвовать не собираюсь. В городе пятьдесят тысяч жителей, значит, мужчин тысяч пять наберется. Даже если они не все поддерживают Виолу или не все способны держать оружие, то три тысячи наших сторонников мы сможем собрать. Пусть повоюют за себя и свою свободу, а не надеются на пятнадцатилетнюю девчонку с горсткой пограничников. План действий нашим сторонникам известен, осталось только приказы подтвердить.

– Приказы приказами, но все-таки Виола королева, символ, а ты всего лишь малоизвестный рыцарь. Смотри не надорвись!

– В общем, вот мое решение: ответный костер не зажигать, пусть Виола уходит в Андрию, а ты, Лохматик, возьми листки пергамента и прошвырнись по городу, кому надо раздать, ты знаешь. Пусть отряды верных Виоле горожан завтра утром по сигналу колокола готовятся к выступлению.

– На этих кусочках ничего не написано! Они только зеленой краской измазаны.

– Это как сигнальная ракета. Зеленый цвет – значит, действуем по ранее оговоренному плану. Понял?

– Какие еще ракеты? Ну что я тебе, почтовый голубь, что ли? И так лапки уже болят!

– Ты не почтовый голубь, а почтовый обжора, так что вперед, к новым подвигам, от тебя зависит судьба Виолы. Ты же хочешь помочь бедной девушке?

– Хочу, – печально ответил Лохматик и, прихватив пачку зеленых листочков, с грустным видом поплелся к выходу.

К вечеру Виола, Дина и сопровождающие их воины подъехали к закрытым воротам одного из фортов пограничной заставы. Перед самым фортом Виола переоделась в красивое платье и, надев золотую диадему, накинула на плечи белый плащ с пятью желтыми лилиями, надеясь произвести на пограничников впечатление, соответствующее ее высокому рангу.

– Кто вы такие и чего вам надо? – окликнул процессию караульный, оглядывая подъехавший отряд через узкие щели бойницы.

– Я, королева Пяти королевств Виола I, приказываю впустить нас.

– Ну да, ты королева, а я император, и пускать никого не велено, – ответил стражник, посмеиваясь.

– Позови капитана, он, наверное, знает меня в лицо, – не обращая внимания на издевку, дала команду юная всадница.

– Да сейчас, уже бегу, – хохотнул тот в ответ, – вот только штаны подтяну!

– Если сию минуту не сообщишь капитану о моем прибытии – велю повесить, как изменника, – пообещала Виола стражнику зловещим тоном.

До того наконец-то начало доходить, что дело нешуточное, и он, растолкав спящего напарника, послал его за командиром. Прошло минут десять, прежде чем над зубцами стены замаячил плюмаж офицерского шлема.

– Кто вы такая, прекрасная леди?