— Сейчас принесу вам валокордин, — сказал я,чувствуя, как по спине течет пот.

— Сидеть! — рявкнул Кузьминский, потом он перевелглаза влево и воскликнул: — Ага! Значит, и это тоже делал ты!

Я повернул голову и разинул рот. Дыхание перехватило, словнов комнате внезапно исчез весь воздух. На портрете Глафиры, у основания шеи,алело пятно!

— Вот, — Сергей Петрович покачивался, словнодерево под сильным ветром, — вот! Ты подлец. И сейчас я накажу тебя.

Вымолвив последнюю фразу, он вынул руку из кармана халата. Вней был зажат маленький пистолет.

— Молись, вор, мерзавец и шутник, — с совершеннобезумным видом заявил Сергей Петрович и шагнул ко мне.

Не дай бог никому из вас оказаться в подобном положении,мысленно я простился с жизнью. Но рука помимо моей воли схватила баллончик сгерметиком, направила его на Кузьминского и с силой нажала на головку дозатора.

Вспоминая потом многократно эту сцену, я каждый разнедоумевал, ну каким образом я ухитрился не промахнуться? Вообще говоря,меткость не относится к числу моих талантов, не далее как вчера съел яблоко и,поленившись отнести огрызок в помойное ведро, решил выбросить его в открытоеокно. Не слишком достойный поступок, но все мы люди. Так вот, швырнул его ипопал… в стену, настолько я «кривоглазый». А тут вдруг ловко угодил толстойбелой струей точнехонько в физиономию Сергея Павловича.

Он вскрикнул, выронил пистолет и, вытянув вперед руки,бабьим голосом заверещал:

— Ослеп! Ничего не вижу!

Я вскочил из кресла и толкнул в него хозяина. Кузьминскийрухнул на кожаную подушку, бормоча:

— Что со мной, помогите…

Я посмотрел на толстую «маску», покрывавшую его лицо,схватил трубку, набрал номер и заорал:

— Макс?! Скорей в особняк Кузьминского, я поймалубийцу!

После описываемых событий прошло три дня. В субботу вечеромМакс приехал к нам. Раскрасневшаяся Нора воскликнула:

— Максик, садись ужинать!

— Большое спасибо, — мигом ответилприятель, — я уже поел.

Нора прищурилась.

— Еду готовила не Ленка.

— А кто? — насторожился Макс.

Вообще говоря, он большой любитель поесть, но наша Ленкастоль мерзко готовит, что Макс не хочет даже пробовать ее стряпню.

— Я знала, что ты приедешь, — лебезилаНора, — и заказала кое-что в кафе «Готти». Вот только доставили.

— Да? — оживился Воронов. — Вообще говоря, яел на работе лишь лапшу «Доширак» и с удовольствием бы слопал чего-нибудьвкусненького.

— Пошли, пошли, — засуетилась Нора.

Хозяйка, очевидно, заказала весь ассортимент. Стол былуставлен яствами. Примерно через полчаса Макс откинулся на стуле.

— Все, больше не могу. Глазами бы съел все, а в желудкеместа нет.

— Мы тебе с собой завернем, — пообещала Нора.

Я подавил усмешку: хозяйку мучает любопытство, она рассчитывает,что объявившийся Макс ответит на ее вопросы. Ага, вот он вытащил сигареты.Сейчас Нора сочтет, что момент самый подходящий, и…

— Что же будет Кузьминскому? — начала Нора.

— Ничего, — пожал плечами Макс.

— Как?!

— Так!

— Он же убийца!!!

— Кто сказал?

— Ну… это ясно!

— Из чего?

— Ну…

— Где доказательства? — ухмылялся Макс.

— В дневниках его отца, Петра Фадеевича, —горячилась Нора, — надо только прочитать их.

Макс тяжело вздохнул.

— Вкусный был ужин, господа Ниро Вульф и Арчи, прямовосхитительный. Я так понимаю, что теперь следует отработать его? То бишьрассказать вам…

— Да! — заорала Нора. — Да!

Макс поднял вверх указательный палец.

— Сначала разрешите напомнить вам старую истину: сапогидолжен тачать сапожник, а пироги печь пирожник. Нора, вам не следует заниматьсясыскной деятельностью.

— Это почему? — прошипела она.

— Потому что, имея на руках факты, вы ухитряетесьсделать из них неправильные выводы, — спокойно объяснил Макс, —хватаетесь за одну версию, не разматываете ее до конца, бросаете, цепляетесь задругую, строите неверные предположения. Одним словом, ведете себянепрофессионально. Ну отчего вы решили, что способны самостоятельно найтипреступника?

Я исподтишка глянул на Нору. Хозяйка сидела, закусив нижнююгубу. Зная ее характер, хорошо понимаю, как ей хочется сейчас накинуться наМакса и начать вырывать из него перья. Но ей приходится сдерживаться, иначеправды не узнать.

— Ну что? — ерничал Макс. — Мне приступать?

На лице Норы заиграла самая ласковая улыбка.

— Да, да, конечно, хочешь кофейку?

— Он тоже из «Готти»?

— Нет, велю Ленке сварить.

— Тогда лучше воды, — быстро сказал Макс.

— Не тяни кота за хвост, — не выдержалаНора, — меня сейчас просто разорвет от любопытства!

— Значит, так, — медленно начал Макс, —вернемся в прошлое.

Жил-был Петр Фадеевич Кузьминский, милый, интеллигентныйчеловек. И была у него беда — жена Глафира, больная шизофренией.

Петр Фадеевич к супруге относился очень хорошо и в моментыобострения болезни не сдавал ее в клинику… Потом ему временно повезло: женаувлеклась живописью и несколько лет вела себя почти нормально.

Как радовался Петр Фадеевич, поймет лишь тот, кто имел делос сумасшедшими. Но ликование было недолгим. Вскоре лечащий врач предупредилнесчастного мужа:

— Глафира опять входит в стадию обострения и можетстать опасной для окружающих.

Профессор оказался прав. Однажды вечером жена, сжимаяножницы, вошла в кабинет к мужу и попыталась убить его. Петр Фадеевич выхватилиз ее руки остро заточенные клинки и… воткнул их Глафире в шею.

— Он убил ее, — прошептала Нора.

Макс кивнул: