– Друг, – зло усмехнулся он. – Мерзавец. Еслибы мог, я своими руками придушил бы его.

– Так вы знали о нем?

– Знал, что этот тип… Только вот понятия не имею, ктоон.

Корзухин провел рукой по лицу и спросил:

– Откуда у вас тетрадь?

– Ее нашли в санатории, в комнате Вики.

Он кивнул.

– Это началось год назад. Примерно тогда жена сталазамечать в поведении дочери некоторые странности. Девочка то была слишкомвозбужденной, то вдруг впадала в депрессию. Людмила сначала решила, что этоиз-за больших нагрузок в школе. У Вики было не так много свободного времени, восновном по вечерам, когда жена работала. Обычно дочь отправлялась к подругамили просто шла погулять, то есть мы были в этом уверены. Пока жена однажды неуличила ее во лжи. Дочь сказала, что будет у подруги, жена невзначай позвонилатуда, и выяснилось, что Вики у них нет. И не бывает уже давно. Когда дочкавернулась, Людмила начала ее расспрашивать, та ответила, что была у подруги.Жену это возмутило, она потребовала объяснений. Вика расплакалась, но ничегообъяснять не стала. Она могла быть очень упрямой. Я уговорил Людмилу ненастаивать, решив, что строгостью здесь ничего не добьешься. После этого случаяжена контролировала каждый шаг Вики, даже предлагала нанять частного сыщика. Нов поведении ребенка не было ничего такого… вы же понимаете, первая мысль была онаркотиках. Людмила не могла понять, что девочка скрывает, и иногда вела себя…В общем, отношения только портились. И вот однажды… – Корзухин усмехнулся,покачал головой и продолжил: – Я уехал в Москву по делам. Людмила собираласьехать со мной, посмотреть какую-то выставку, но в последний момент передумала,Вике об этом не сказала. Вечером она вернулась с работы и застала Вику вкомпании молодого человека. То, что она увидела, не оставляло сомнений вхарактере их отношений. Жена была в шоке. Если бы я в тот вечер был здесь… вобщем, она устроила скандал, а надо было позвонить в милицию и просто сдать этусволочь. Он поспешил уйти. Жену больше всего поразило, что это был взрослыйпарень, лет двадцати пяти. Вика наотрез отказалась назвать его имя. Мы стали заней следить, но он, должно быть, испугался, по крайней мере, они невстречались. Жена проверяла мобильный Вики, ни звонков, ни сообщений не нашла.Отношения с дочкой стали напряженными, дважды Людмила вышла из себя и ударилаее. Девочка от нас отдалялась и… Я испугался. Мне уже неважно было, встречаетсяона с этим мерзавцем или нет… лишь бы сохранить семью. А потом… Он, как видно,ее бросил, испугавшись последствий. Девочка очень страдала, до такой степени,что… что однажды Людмила застала ее в ванной со своим снотворным в руках. Викаплакала, кричала, что не хочет жить. Мать она как будто возненавидела, всепопытки наладить отношения с дочкой кончались полным провалом. Со мной Викавела себя как раньше, но откровенной не была. Потом эта сцена… девочканабросилась на мать едва ли не с кулаками. Людмила настояла, что ее надопоказать специалистам.

– В клинике психологи с ней не работали.

– Я надеялся, что девочка просто немного успокоится иЛюдмила тоже.

– В первый раз Вика сбежала из клиники, чтобывстретиться со своим парнем?

– Думаю, да. Боюсь, он… он прогнал ее. Она быларасстроена, хоть и храбрилась. Я велел ей немедленно возвращаться в клинику.

– После встречи со мной она действительно была близка кистерике? Я спрашиваю, потому что она показалась мне странно спокойной.

– Вернувшись с работы, я застал ее в слезах, онарассказала о встрече с вами, и я… Теперь я думаю, дело было в другом. Она опятьпыталась с ним встретиться… Я отправил ее к Фельцману, боялся, что она совершитнепоправимое. Но то, чего я так боялся, все равно произошло.

– Я найду этого парня, – глядя в глаза Корзухину,сказала я.

Он усмехнулся:

– Чтобы устроить вендетту? Какой в этом смысл? Для менясейчас лучше всего уйти с головой в работу.

– И все-таки я найду! – повторила я и мысленнозакончила: «Если он существует, конечно».

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошла Инна. Я несразу ее узнала. Ни намека на расхристанную, неряшливую девицу, на ней былоэлегантное пальто и меховой берет, но главное не это: лицо девушки буквальносветилось от счастья. Заметив меня, она испуганно попятилась.

– Папа, мне подождать в машине? – пролепетала она.

– Нет-нет, мы уже закончили, – ответил он ивопросительно взглянул на меня.

Я поспешно простилась и направилась к двери. Иннапосторонилась, пропуская меня и избегая встречаться со мной взглядом. Выходит,она здесь. Впрочем, чему удивляться. Вику только что похоронили, вполнеестественно поддержать отца. Только не похоже, что девушка переживает, скореенаоборот. Что ж, и этому есть объяснение: теперь они опять вдвоем, как в тевремена, которые она назвала самыми счастливыми в своей жизни.

В тот же день я поехала к Новикову. Он встретил меня безособой радости, но и ворчать не стал.

– Чем тебя это дело так заинтересовало? – спросилон, перекладывая на столе пухлые папки.

– Сама толком не могу объяснить, – уклончивоответила я.

– Ну, ну, – вздохнул он. – Если есть желаниеи полно времени, копайся на здоровье.

– Ты Сухова допрашивал?

– Конечно.

– Как впечатление?

– Двойственное. С одной стороны, вроде он чего-тонедоговаривает, с другой… если он убил, не ясен мотив. Алиби у него, конечно,так себе. Журнал регистрации проверяли, на стоянке в интересующее нас время онмог отсутствовать не более тридцати минут. Слишком мало для того, чтобыдобраться до квартиры Арапченко. Хотя с журналом, точнее, с указанным в немвременем, можно и намудрить. Допустим, он мог кого-то попросить подежуритьвместо себя, а те, кто ставил машины, на это не обратили внимания… Однако там восновном постоянные клиенты. Живут в соседних домах. Мы проверили, и вышлоследующее: в тот день машины хозяева ставили в соответствии со временем,указанным в журнале, и все уверяют, что Сухова видели. Откуда в квартире Арапченкооказалась крупная сумма денег, непонятно…

– Уверена, Сухов кое-что об этом знает.

– Возможно, – не стал спорить Новиков. – Ноон предпочитает молчать.

– Должна быть причина.

– Должна. Мы работаем, так что… – Онусмехнулся. – Протоколы допросов читать будешь?