Македа пожала плечами, но промолчала. Она хорошо знала, что иные правители действительно ценят породистых и дорогих лошадей, привезенных из далеких стран, дороже, чем женщин гарема. И своими небрежными словами царь Соломон доказал, что относится именно к таким правителям. Пройдя еще несколько стойл-отсеков, они остановились перед одним.

Сверху на них с любопытством смотрели горделивые и благородные головы парфянских коней золотисто-рыжей масти. И лишь один жеребец был ослепительно-белым. Как только он заметил Соломона, приблизился к загородке и призывно-горделиво заржал. Соломон приказал служителю, чтобы тот вывел наружу именно этого жеребца.

– Смотри, царица. Это жеребец нессейской масти, его имя Лайот. Его привезли из Персидского царства. Нравится он тебе?

Македа восхищенно кивнула.

– Я дарю его тебе, моя царица! – пылко воскликнул Соломон. – Я рад, что могу подарить тебе такого коня. Но давай же подберем ему пару, чтобы ему не скучно было одному стоять в упряжке, – Соломон многозначительно и ласково посмотрел на раскрасневшуюся и взволнованную столь щедрым подарком Македу.

Македа остановила выбор на кобыле такой же масти.

– Ты правильно выбрала, царица. Эти две лошади дадут начало твоей новой армии, – произнес Соломон. – А когда ты захочешь покинуть мою страну, ты заберешь их с собой на память обо мне, – в словах царя проскользнула легкая грусть: – Я только надеюсь, что это произойдет еще не скоро! – и он вопросительно посмотрел на царицу. Но та лишь пожала плечами.

Они обошли еще три огромные конюшни, в каждой из которой Соломон выбрал самого лучшего жеребца и кобылу и с торжествующей великодушной улыбкой подарил их царице.

Когда они вышли из конюшен, Соломон предложил царице посмотреть как тренируются колесничие, добавив, что езда на колеснице требует хороших физических навыков и выносливости. Соломон провел Македу на специальную круглую площадку, вокруг которой галереями стояли несколько рядов скамеек. На площадке как раз тренировались несколько мужчин. Македа присела на скамью и несколько минут с удовольствием наблюдала за тем, как они ловко и сноровисто управляются с лошадьми и повозками. Соломон поднял вверх ладонь и приказал колесничим продемонстрировать перед царственной гостьей свое мастерство.

По приказу царя четыре колесницы выстроились в один ряд. Соломон громко крикнул, и, сорвавшись с места, лошади бросились вперед. Облака белой пыли взлетели высоко вверх из-под копыт и колес. Как завороженная, следила Македа за бешено мчащимися упряжками и мелькавшими среди блестящих спиц потными и загорелыми мужскими спинами. Наконец вперед вырвалась упряжка из двух небольших гнедых, которая шла по центру. Сделав еще несколько мощных рывков, гнедые оставили позади себя остальных. Раздался одобрительный громкий крик Соломона, останавливающий гонку, первая упряжка остановилась, следом за ней притормозили и остальные. Четверо мужчин приблизились к повелителю и поклонились ему и царице, которая с восторгом глядела на их загорелые и обветренные лица.

– Позволь же мне, повелитель, получить несколько уроков управления колесницей! – попросила Македа и умоляюще поглядела на Соломона.

– И ты готова к такой быстрой езде? И не побоишься упасть? – улыбнулся Соломон настойчивости гостьи.

– Не побоюсь! – решительно произнесла Македа и снова принялась упрашивать Соломона дать ей уроки.

После некоторых раздумий он согласился:

– Хорошо. Пусть будет так. Но обещай, что я тоже буду присутствовать на твоих уроках. Согласна?

– Да! – отозвалась Македа и слегка покраснела от удовольствия.

Они ушли оттуда и остановились, чтобы передохнуть. Неожиданно она заметила вдалеке еще один огороженный двор, окруженный различными подсобными помещениями и кладовыми. Над входом в него возвышались две характерные ритуальные башни из тесаного камня. Не удержавшись от любопытства, она попросила царя провести ее туда. Зайдя внутрь вместе с Соломоном, Македа увидела расположенное в центре массивное каменное возвышение прямоугольной формы, на котором стоял стол внушительных размеров, с одной стороны заканчивающийся черными вытянутыми рогами, созданными руками резчика по камню. Там же на возвышении находились и знакомые Македе две круглые раковины для омовений. Возле стен по периметру всей территории стояли скамьи для складывания сосудов с жертвоприношениями и для сидения, здесь же находились четыре курильницы, расположенные в углах жертвенника. За каменной платформой Македа увидела выкопанный ров, в который сбрасывались кости принесенных в жертву животных. Увиденный жертвенник страшно поразил Македу, ведь точно такой же находился и у нее в Саве, в храме Солнца. Предметы были культовые, и наличие их в «городе для лошадей и колесниц» явно показывало, что здесь когда-то происходили, а может быть, и сейчас происходят обряды поклонения языческим богам. Белеющие в яме кости еще не истлели от времени, темные и затертые пятна крови на каменном постаменте также сказали ей о том, что недавно здесь было совершено жертвоприношение.

Изумленно и испытующе поглядев на стоящего рядом Соломона, она осторожно поинтересовалась:

– Скажи, Соломон, зачем ты расположил здесь этот жертвенник? Твоя вера не предусматривает подобных языческих обрядов. Но то, что я вижу, говорит мне о многом.

– Ты умна и наблюдательна, царица. Я намеренно привел тебя сюда, чтобы показать, как могут измениться вера и мировоззрение целого народа, когда он находит верную дорогу и припадает к источнику истинной веры! Поверь, я не стыжусь прошлых верований своего народа. Потому и приказал оставить все эти культовые и обрядовые предметы в назидание потомкам. Пусть знают, кому поклонялись их отцы и матери. Настоящее и будущее проистекает из прошлого. И то, что когда-то у иудеев была такая вера, для меня значит лишь одно: истина всегда пробьет себе дорогу! Когда-то иудейский народ, так же как и твой, поклонялись языческим богам: Ашере – великой владычице и праматери всех богов, Астарте – богине любви и плодородия, Балу – богу земледелия, богине – охотнице и воительнице Анатбетэль, а также «войску небесному» – Солнцу, Луне и звездам (Иерем., 8:2; Иезек., 8:16). Когда мы возвели в Иерусалиме Храм для поклонения нашему Богу Яхве, нам пришлось убрать из города все языческие жертвенники. Нельзя было допустить, чтобы Храм соседствовал с ними. Великий Яхве считает это изменой служения Ему. Но часть жертвенников я разрешил оставить. И сделал это по просьбе своей жены египтянки. Мои жены, которых я взял из язычных народов, действительно совершают здесь свои обряды поклонения. Я не воспрепятствую им в этом. Считаю, что они сами должны найти свой путь к истине! – Соломон замолчал.

– Ты мудрый, властный и могущественный правитель, царь Соломон. Только благодаря твоему упорству, мужеству и волевому решению иудейский народ принял иную, не языческую веру. Но не у всех народов это возможно. Для некоторых должна смениться жизнь не одного поколения и родиться столь же властный правитель, подобный тебе! То, что ты сделал для своего народа, приводит меня в восхищение. Но вчера, когда я гуляла вокруг Храма, я увидела, как возле северных ворот женщины оплакивали бога Таммуза. Так они называли его имя. Разве это не подтверждение того, что языческая вера все же неистребима в твоем народе и сильней той веры, которую ты силой навязываешь своему народу? – задала Македа неосторожный вопрос. И тотчас пожалела об этом.