– Мой дорогой Соломон. Неужели ты нашел в этой странной книге что-то более интересное, нежели наша любовь? Посмотри же на меня, мой Соломон! Позволь мне утешить тебя в своих объятиях. Доверь мне свою печаль и сердечную заботу. Быть может, я помогу тебе? – тихо спросила она, и глаза ее глядели серьезно.

– Спасибо, дорогая Македа. Ты умная и наблюдательная женщина! Нет большей радости, чем видеть твои глаза, обращенные ко мне и полные любви. Я хочу, чтобы ты стала моей женой! – неожиданно произнес Соломон и вопросительно посмотрел на нее.

Македа отвела свой взор. «Ах, вот оно что! – подумала она. – Я-то думала… а он, оказывается, ищет заклинание или приворот, чтобы привлечь к себе мою любовь и заставить меня стать его женой?» – решила она. А так как она была гордая женщина, она рассердилась. Однако она к тому же была еще и мудра, поэтому, ничего не сказав, решила послушать, что скажет ей дальше любимый Соломон.

А тот, увидев, что она отвернулась и молчит, огорченно вздохнул и продолжил:

– Ты не соглашаешься стать моей женой? Ну, что ж… неволить тебя я не стану! Но знай. Я полюбил тебя больше жизни, моя драгоценная повелительница! И не сыщется на свете силы, могущей поколебать мои чувства к тебе и причинить тебе вред или горе! Позволь рассказать тебе все, что случилось со мной. Пока мы с тобой искали любовь, зло не дремало. Вчера меня посетил падший ангел и потребовал, чтобы я хитростью или силой отобрал у тебя Книгу судьбы, пообещав за это счастливую жизнь мне и любимому мною народу! И сейчас я ищу в этих древних манускриптах заклятие или обряд, которые смогут прогнать злобного демона, – Соломон вздохнул и вновь углубился в чтение книги.

Задумчиво смотрела Македа на любимого Соломона и размышляла над произнесенными словами: «Гарпократ был прав, когда предупреждал меня, что тайна Книги станет известной. Вот и пришел час, когда мне придется выбирать – или жизнь любимого, или сохранность Книги судьбы».

– Книгу я тебе не отдам, – твердо ответила Савская царица, и взгляд ее, устремленный на Соломона, стал непреклонен. – Я – хранительница Книги, и на мне лежит ответственность за ее сохранность, – хотя речь царицы была решительна, ее нежное сердце билось в тревоге за Соломона.

– Я знал, что ты так ответишь, – вздохнул Соломон, – поэтому и не спрашивал тебя. Я отыщу необходимые заклинания, которые помогут мне самому побороть ужасного демона. Но я пока нашел заклинания, могущие его посрамить, а их недостаточно! – Соломон в отчаянии посмотрел на возлюбленную. Он не знал, что ему предпринять. Через два дня истекает срок, установленный Сатаном. Демон вернется и исполнит угрозу – заберет его жизнь или, еще хуже, вселится в его, Соломоново, обличье и будет править иудейским народом от его имени…

– Ты на верном пути, Соломон. Выучи все заклинания. Как знать, быть может, вовремя сказанные, они помогут нам прогнать злого демона? Знай, Соломон. Я люблю тебя всем сердцем! И сделаю все, чтобы спасти тебя! Не проси меня отдать тебе Книгу. Клянусь, я что-нибудь придумаю! – воскликнула Македа и, обняв царя за шею, принялась осыпать горячими поцелуями. Невольные слезы покатились у нее по щекам. Соломон обернулся и тоже принялся ее целовать. Потом подхватил ее на руки и отнес на постель. Когда же они насытились страстными и нежными ласками и, разняв объятия, лежали, забывшись в успокоительной и сладкой дреме, Македа прижалась к Соломону и тихо произнесла:

– Милый Соломон. Позволь мне совершить жертвоприношение Озирису и прикажи приготовить для жертвоприношения все, что необходимо. Также вели своим воинам сегодня вечером отвезти меня в «город для лошадей» к жертвеннику твоей жены-египтянки.

– Хорошо. Если ты думаешь, что это поможет нам справиться с демоном, то я сделаю так, как ты просишь, – согласился Соломон.

Поздно вечером возле дворца Македу дожидалась колесница и стояла запряженная лошадь с повозкой, на которой лежал приговоренный в жертву, связанный ягненок. В сопровождении стражников, высоко держащих над головами горящие факелы, Македа и Эйлея помчались в сторону «города для лошадей». Там уже все было приготовлено для совершения обряда. Совершив все необходимое и собрав жертвенную кровь в специальный сосуд, процессия вернулась обратно. Войдя во дворец, Македа и Эйлея, не мешкая, смазали кровью все косяки и притолоки дверей, попавшиеся им в коридоре, ведущем в покои Соломона. После чего Македа велела Эйлее идти спать, а сама направилась к Соломону. Царь бросился навстречу возлюбленной, крепко сжал ее руки в своих и произнес:

– Как я ждал тебя, моя царица! Сердце мое разрывалось от тоски. Сотню раз порывался я мчаться за тобой, но всякий раз останавливался, когда вспоминал твои строгие предостережения. Но скажи, все ли ты исполнила, как задумала? – голос Соломона был взволнован, а глаза наполнены тревогой и нежностью. И, заглянув в бездонные, как сама ночь, глаза любимого, Македа ощутила, что душа ее защемила от тревоги и любви. Волна глубокой нежности поднялась и захлестнула ее.

– Ты правильно сделал, Соломон, что не последовал за мной. Твоя вера не позволяет тебе присутствовать на подобных обрядах. А обо мне не тревожься! Я смогу постоять за себя! – успокаивающе и мягко произнесла она, стараясь улыбкой прогнать тревогу.

– Вели принести сюда книгу молитв, посвященных великому Богу Яхве, ту, которую обычно читают ваши первосвященники в Храме, – попросила Македа.

Царь Соломон хлопнул в ладони, и на зов прибежал начальник охраны. Соломон отдал приказ, потом велел рабыне принести еды и напитков. После ужина, состоящего из сваренного в молоке козленка, сладких фруктов и орехов, проваренных в медовом сиропе, Соломон и Македа предались сладким любовным утехам и заснули, забыв обо всем.

И снится Македе дивный сон. Будто просыпается она среди ночи от воя разбушевавшегося ветра за окном. Широкое узорчатое окно распахнуто настежь, однако она хорошо помнит, что сама перед сном закрыла его на крепкую щеколду. В опочивальне холодно и сыро, не горит ни одна масляная лампа, хотя царь Соломон при ней приказал рабыне залить в них достаточно масла.

Спальные покои заливает мертвенно-бледный свет луны, которая пристально заглядывает в распахнутое окно. И видит Македа, что лежит она на ложе, а в ногах у нее сидит, задумавшись и уронив голову на руки, ее возлюбленный Соломон. Затрепетала Македа, рванулась ее душа к нему, и позвала она его дрогнувшим голосом:

– Почему ты не спишь, милый друг? Прогони свою печаль и приди ко мне.

Сидящий Соломон поднимает голову и устремляет на нее странный взор. С необъяснимым страхом вглядывается Македа в его очи и понимает, что перед ней сидит не Соломон. Потому что сверкают они белым и страшным пламенем, и нет в них ничего человеческого. Она всматривается еще пристальней и видит, что и в облике сидящего нет ни одной человеческой черты, потому что вся нижняя часть туловища у сидящего козлиная, а верхняя – будто бы человеческая, но покрытая такой густой и черной шерстью, что похожа на зверя. Пальцы же на лохматых и страшных руках заканчиваются длинными черными когтями.