– А дальше? – нарушила молчание Конь. – Что ты делала до того, как мы встретились на ферме?

– Я плохо помню это время, – честно ответила прыгунья. – Оно было как… сон.

– Зато я помню. Ты бегала на четвереньках, ела с земли, ловила мышей и прочую гадость. Ты была как собака! Как умная собака, но не больше! А сейчас рассказываешь нам это все как человек. – Сталкерша не скрывала злости в голосе. История Ани вызывала противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось сопереживать ей, ставшей одной из жертв жадного мужика, но с другой – все могло быть выдумкой ее и этого странного деда. Ощущение того, что кто-то пытается играть на ее чувствах, выводило девушку из себя. – Ты обманывала нас?

Няшка возмущенно вскинулась, а Терапевт впервые за последнюю пару часов поднял взгляд. Федька же отреагировала на агрессию гораздо спокойнее:

– Нет, я никого не обманывала. Я была… не в себе. Это сложно объяснить.

– Ага, а потом вдруг в себя вернулась, да?

– Да.

Конь подняла бровь, ожидая дальнейших объяснений, но мутант просто смотрела на нее, всем своим видом показывая, что дала окончательный ответ.

– Я так понимаю, – заговорил вдруг Терапевт, – Аня попала под перезагрузку, и ее мозг испытал что-то наподобие сильнейшего стресса. В таких ситуациях люди сходят с ума безвозвратно, мы наблюдали подобное. Аня к тому времени уже начала меняться, и, по всей видимости, процесс пошел как-то иначе. Увы, я не слишком разбираюсь в тонкостях работы мозга и, может быть, объясняю слишком туманно… Короче говоря, бывает, что и самые безнадежные выздоравливают. – Он рассеянно пожал плечами и снова погрузился в мысли.

Конь покачала головой и, пробормотав крепкое ругательство, вышла из избы, хлопнув дверью. Няшка тоже встала, подошла к притихшей Федьке и, бормоча что-то про Коня и ее сложный характер, присела рядом и обняла мутанта, а через минуту беззвучно расплакалась.

Терапевт, которого вид плачущей женщины всегда вводил в ступор, предпочел переключить свое внимание на старика.

– Получается, Аня теперь навсегда останется прыгуном? Но как же так, чтобы человек в мутанта превратился?

– Она сама просила и получила ответ. А слово – оно, знаешь ли, не воробей.

– И что? – всхлипнула Няшка, повернув к деду мокрое от слез лицо. – Совсем ничего нельзя сделать?

– А чего ты хотишь? – сощурился тот. – Обратно человеком ее сделать? А ты спроси вперед, надо ли оно ей теперича.

Няшка и Терапевт вопросительно посмотрели на мутанта. Никому из них и в голову не приходило, что Федька может желать чего-то другого.

– Я должна найти проводника, – уверенно проговорила прыгунья.

– Мы его найдем! – Младшая сталкерша шмыгнула носом. – Обязательно найдем! Я уверена, ваша группа – не единственные его жертвы. За такое порядочные сталкеры его не простят! – Няшка вытерла слезы и уже серьезнее посмотрела на Федьку. – Но, Ань, неужели ты не хочешь вернуться домой? Туда, где есть солнце, где тебя ждет семья? Мы можем уйти отсюда все вместе! – Девушка улыбнулась, будто вдруг решила озвучить давнюю мечту, о которой стеснялась говорить.

– Прошло много времени. Я не хочу тешить себя напрасными надеждами, – вздохнула Федька.

– Дедуля, ну должно же быть хоть что-то! Какой-нибудь способ! – Няшка умоляюще посмотрела на старика. – Вы ведь давно живете, много знаете.

Тот помолчал и, хмуро покачав головой, произнес:

– Не понимаешь ты, о чем просишь, девка.

– А ты поясни, дед. – В избу, снова хлопнув дверью, вошла Конь, окутанная шлейфом табачного запаха, и встала у самой двери, опершись плечом о стену. – А то все вокруг да около ходишь, темнишь, мнешься. Если уж знаешь, говори прямо, а мы сами решим, что с этим делать, – не дети уже.

– Вот именно что дети… – пробормотал старик. С минуту он молчал, изучая пол, будто бы решая что-то, а потом махнул рукой и заговорил: – Зона вашу подругу изменила, она ее и вернет.

– Дед, Зона – это место, – Конь сделала широкий жест руками, – территория такая, а не существо, или уж тем более не человек, понимаешь?

– Не веришь? А девка ваша говорила с нею. – Он сделал небольшую паузу и добавил: – И я говорил.

– Аня была при смерти. Когда мозг умирает, он показывает очень реалистичные галлюцинации – вот вам и вся Зона.

– Ладно, а как ты пояснишь то, что она осталась жива после стекловаты и фатальной дозы радиации? – встрял Терапевт.

Конь пожала плечами, но продолжать спор не стала. На этот вопрос у нее контраргументов не нашлось.

– Почему вы говорите о Зоне, будто о живом существе?

Старик кивнул:

– Потому что знаю, что говорю. Много чудаков Зону искало, да только не ищется она за просто так, как артефакты ваши.

– Но вы же знаете, как ее найти? – уточнила Няшка.

– Найти? Дык она и не прячется. Только вот не встретится с ней тот, кто ей не интересен, – поди разбери окаянную, что у ней на уме. Но привлечь внимание можно… – Дед окинул взглядом сталкеров и, убедившись, что все как один ждут продолжения, выдохнул: – Если добыть лазурной шерсти, Зона тобой заинтересуется. Но интерес тот сомнительный.

– Лазурная шерсть и сама Лазурная Кошка – это сказка! – хохотнула Конь. – Байка на байке и байкой погоняет.

– Ох, и упертая девка! Сама за сказкой сюда пришла, а в сказки не верит! – Старик хлопнул себя по колену, но реплика девушки все же немного подняла ему настроение. – Все это сказки для тех, кто не знает, что ищет и за каким лешим ищет. Какой только дури не болтают: и что Кошкина шерсть болезни лечит, и что богатство дает, и что желания исполняет. А она и не нужна вовсе нигде. Да только вот заставляет Зону приглядеться к тем, кто саму Кошку видал и шерсти получить сподобился.

– А вы случайно не можете позвать, приманить Кошку или как-то связаться с ней? – осторожно уточнил Терапевт.

Дед покачал головой.

– Не. Кошка на то и кошка, что где хочет, там и колобродит. По моей прихоти она не явится.

– И что же нам делать? – растерянно спросила Няшка.

– Я ужо дал вам совет, но вы решили иначе. Разбирайтесь теперича – чай, не дети. – Насмешливо зажмурившись, старый мужичок поднялся и неспешно направился к выходу из дома. На пороге он обернулся: – Лягайте спать, а то день уж на дворе, а вы сутки не спавши. Так вы ничего не найдете.

За разговорами сталкеры не сразу заметили, как наступило и прошло утро, а когда заметили, усталость и недосып навалились на них двойным весом. Было решено как следует отоспаться и уже потом обсуждать дальнейшие планы. Старик оставил избу в их распоряжении, а сам куда-то ушел, судя по всему, не далеко, поскольку Федькин голос по-прежнему слышали все. Няшку отправили на печь, а остальные расположились на лавках. Несмотря на неудобства, все четверо заснули почти мгновенно и провалялись до следующего утра, наслаждаясь таким простым и в то же время ценным удовольствием, как здоровый сон.