— В последнее время я всегда хожу с пистолетом.Находиться в этом проклятом доме стало слишком опасно. Иногда мне начинаетказаться, что дом полон привидений. Странные звуки… Странные вещи… Слишкоммного странного происходит в последнее время. Поэтому я всегда держу пистолет всвоем кармане.

Я вновь посмотрела на Михаила и подумала о том, что сейчаспередо мною стоит совсем не тот Михаил, с которым я несколько минут назадисступленно занималась любовью. Вернее, это был он, только это был совсем неего голос и совсем не его слова. С ним что-то произошло. С ним что-то произошлобуквально за те несколько минут, пока мы не видели друг друга.

— Анна, так ты не хочешь мне показать, что ты нашла вмоем столе?

— Под дулом пистолета?

— Я же тебе уже сказал, что не уберу пистолет.

— Я нашла любопытную фотографию где изображены ты, твояжена и лжеследователь Голубев.

Я по-прежнему не показывала ту руку, в которой держалапистолет, а подняла руку с фотографией и показала ее Михаилу.

— Любопытно, правда? Ты не находишь?

— Не нахожу тут ничего любопытного.

— Кто этот мужчина?

— Это наш семейный адвокат. Только его фамилия неГолубев, а Синицын.

— Ну, это почти одно и то же. Видимо, он очень любитптиц.

— Да, у него есть своя голубятня. Голуби — его страсть.Он может пропадать на голубятне сутками.

— Свою любовь к птицам он выражает в своих фамилиях.Так вот, именно он приходил в мой дом и расспрашивал о твоей жене.

— Этого не может быть.

— Почему не может? Я тебе рассказывала про него, толькона фотографии он без очков, а ко мне он приходил в очках.

— Ты уверена, что это был он?

— Уверена.

Это наш семейный адвокат. Очень порядочный, серьезный икристально честный человек. Он всегда выручал меня в бизнесе, и бывало,вытаскивал меня из полного дерьма. Он был моим адвокатом даже в те времена,когда я еще не был женат на Жанне, когда я не был удачливым бизнесменом, атолько вставал на этот тернистый и долгий путь. Он был со мной с самого начала,и мы съели с ним не один пуд соли. Я безгранично доверяю этому человеку и знаю,что его совесть чиста. Он всегда терпел мой характер и находил для меня лазейкив делах. Ведь когда-то, еще до женитьбы на Жанне, смысл моей жизни был только вденьгах. И если бы было не так, то я бы сейчас не стал тем, кто я есть. Я делалденьги не ради себя и своих близких. Я делал деньги ради денег. Я могу получатьудовольствие от дела только в том случае, если это дело приносит хорошуюприбыль. Я уважал только деньги, я просто бредил деньгами. Люди были для меняничто. Обыкновенная пыль на двух ногах. И в этом пути мне помогал мой адвокат.Он всегда был рядом со мной, несмотря на то, что меня в любую минуту моглипристрелить. Со дня становления своего бизнеса я всегда ходил по острию ножа, ия знал, что киллер может заявиться в любой момент. Ты не знаешь, как этострашно — жить и ждать смерти… Это очень страшно… Но это стоит того. Ты имеешьреальные деньги, а это значит, что ты имеешь реальную власть над людьми. Я быуже не смог жить другой жизнью. Просто не смог бы, и все. Так что этот человекна фотографии прошел со мной через многие малоприятные моменты моей жизни ивсегда был рядом со мной. Я платил ему хорошие деньги, и за это он всегдаслужил мне верой и правдой. В нашей жизни есть немного людей, которым тыдоверяешь, а особенно в большом бизнесе. Их практически нет.

— А где же сейчас тот, кому ты безгранично доверяешь?

— На Кипре.

— Где?

— На Кипре, что тут непонятного. Он взял у меня месяцотпуска и уехал на Кипр. Если я не ошибаюсь, то у него там имеется какая-тонедвижимость.

— А почему его не было на торжестве?

— Он улетел за несколько дней до торжества.

— Очень странно…

— Что тебе кажется странным?

— Что такой близкий тебе человек не остался на такоеторжество.

— Тут нет ничего странного. Мой адвокат очень устал.Вероятно, у него там были какие-то дела. Да и вообще человек просто захотелотдохнуть. А мое торжество… Да кому на хрен нужно было это гребаное торжество,кроме моей жены?! Это она закатила эту проклятую вечеринку, организовыватькоторую у меня не было ни сил, ни желания. Да я, собственно, ничего и неорганизовывал, а только исполнял кое-какие прихоти и все оплачивал. А мойадвокат улетел на Кипр со своей молоденькой любовницей.

— С кем?

— С любовницей. Ты что, не знаешь, что очень частобогатые дяди возят отдыхать за границу своих милых сердцу любовниц. Любовницыотрабатывают этот отдых в постели и создают «лицо фирмы» в виде длинных ног ипышной груди.

— Может быть, только меня в жизни никто никуда невозил. Всегда катаюсь одна за свои собственные деньги.

— Никогда не поверю.

Так оно и есть. Ни одна собака никуда не вывезла. Хоть быодин кобелек пригласил: «Дорогая, а не хочешь ли ты прокатиться в Мексику.» Такнет, ни одна псина не скажет, хоть убей.

— Конечно, если так относиться к мужчинам, то никтоникуда не повезет. Если бы ты была моей любовницей, я бы тебя возил каждые тримесяца.

— Ох, как же ты любезен, — ехидно заметила я ипродолжила уже более серьезным голосом: — Твой Голубев, или, как там его,Синицын, ни на каком не на Кипре. Вместо Кипра он поехал в заброшенную деревнюи очутился в могиле.

— Не может быть.

— Может, дорогой. Очень даже может. Я видела его трупсвоими собственными глазами.

— А что он там делал?

— Это ты у него спроси. Теперь, конечно же, ничего неспросишь, потому что он вряд ли сможет ответить.

— Он на Кипре! — пьяным голосом запыхтел Михаил ираздул ноздри.

— Если заброшенную деревню ты считаешь Кипром, то таконо и есть.

— Я видел билеты! Туда и обратно!

— Ну и что ж с того, если ты видел билеты? Это совсемне означает, что он куда-то вылетел.

Не выпуская пистолета из рук, Михаил достал из карманамобильный и принялся набирать номер своего адвоката.

— Недоступен. Телефон выключен.

— Оно и понятно. В земле нет зоны приема. А теперьпозвони любовнице. Я просто уверена, что она не улетела ни на какой Кипр, анаходится дома. Позвони, позвони.

— Я ее номера не знаю.