Зайчик просто перешагнул на площадку багера, через пару минут он без скрипа и шума начал отодвигаться от причала.

Альбрехт и Норберт остались там, глядя мне вслед и явно рассчитывая, что вернусь с готовым решением, как все разрулить быстро и правильно.

Багер трижды ускорялся и замедлял движение, зависая над пустыми пространствами, где заросли поглотили остатки разрушенных башен, снова набирал сумасшедшую скорость.

Кольнул страх, что так будет и над Танкмарией, хотя маркиз де Куртен говорил, что сперва удирал лесами, а потом на багере, но тот не останавливался над какими-то королевствами, он видел только крыши домов и дворцов…

Когда пошли, судя по карте, над Танкмарией, багер остановился… на большой высоте, выждал и двинулся дальше, что значит: фиг тебе, а не причальная площадка, дурак в императорской мантии.

Бобик как будто понял, сердито гавкнул, глядя вперед. Впереди быстро вырастает гора, заросшая кустарником и высокой травой, я успел оценить траекторию багера, крикнул:

– Все ко мне… Прыгаем!

И скакнул через борт, до земли не больше трех ярдов, не расшибусь, лишь бы Бобика и Зайчика не унесло…

Ударился довольно сильно, некоторое время меня несло по склону вниз, ломая кусты, а когда наконец закатило под ствол толстого дерева, в голове уже гудело, будто кувыркался от самого императорского дворца.

Близко гавкнуло, кусты затрещали, огромное черное тело насело на меня, а горячий язык размером с лопату смачно лизнул лицо.

– Хорошо-хорошо, – сказал я, – живой я… А Зайчик?

Бобик не ответил, но посмотрел в сторону. Я проследил за его взглядом, там невозмутимый как скала арбогастр с хрустом пожирал верхние веточки кустов.

Маркиз де Куртен сказал, что его королевство дыра дырой на краю света, но, конечно, погорячился, сравнивая королевство Танкмария с Гессеном.

Смотрится достаточно богатым и благополучным, хотя предельно патриархальным, что было не по душе пылкому и горячему маркизу.

Даже маркизат Остфалия, который он ненавидел всей душой, не такая уж и заброшенная дыра, а просто изолированная область, куда ведет только одна дорога между невысоких, но тесно стоящих молодых гор.

Зайчик несет бодро и весело, помахивает хвостом, как молодой козленок, когда жрет что-то особо вкусное, Бобика замечаю только на краткий миг, когда появляется в сотне шагов слева, а через полсекунды уже справа и тоже на таком расстоянии, что даже не знаю…

Оттуда то и дело доносятся испуганные вопли лесных зверей, но Бобик доволен, что перепугал до диареи, иногда останавливается впереди, в глазах вопрос: верной дорогой прем в светлое будущее, товарищи? И мы с Зайчиком отвечаем молча, что да, распугивай все живое по дороге дальше, лучше пугать, чем убивать.

Дорогу срезаем часто, а потом стараемся заскочить в какую-нибудь деревушку и уточнить направление, и снова свист ветра ушах и плотная стена воздуха, через которую нужно проламываться…

Однажды из-за леса в небо ударил ослепительно-яркий, просто слепящий луч. Толщиной в ствол столетнего дуба, но мне показался тонкой раскаленной добела иглой, молниеносно достиг облаков, пронзил, оставив вокруг себя рваную дыру, и ушел к звездам.

Какая мощь, подумал я с чувством. И пропадает зазря. Какие-то механизмы добывают в ядре планеты, перерабатывают и… отправляют в пустоту…

Хотя почему в пустоту? Возможно, там есть нечто, что принимает и копит эту энергию. Или тут же использует как-то и где-то.

Впереди слева от дороги показался и начал увеличиваться в размерах красно-черный замок с белыми окнами трех этажей, где стены цвета алой зари, а крыша темнее грозовой тучи.

Даже не замок, а уже дворец, роскошный и огромный, но главное отличие от замков Севера, что меня кольнуло легкой завистью, стоит один-одинешенек посреди поля. Да, конечно, к нему дорога, даже три дороги, но нет высокого защитного вала, нет глубокого рва с водой, через который перекидывается подъемный мост, нет даже крепостной стены, по верху которой день и ночь ходит недремлющая охрана…

Что значит в этих краях уже очень давно прекратились войны. Во всяком случае такие, когда армия захватывает замки и вырезает полностью гарнизоны.

Настолько давно прекратились, что замки сохранились только у немногих, те, которые сами себя восстанавливают, а так в городах вместо замков давно дворцы, дворцы, дворцы…

Даже вот здесь в поле, окаймленном лесом, тоже дворец, а не замок…

Я вспоминал Гессен с его модой, изысканностью манер и вычурностью, здесь как будто средневековье. Не такое, как на Северном континенте, здесь живут обеспеченнее и беспечнее, к проблемам не приучены, все решается как-то и где-то само или кем-то, а у них все хорошо, можно пить, есть и охотиться на оленей, кабанов и всяких там птиц.

Перед замком, что на возвышении, небольшая деревушка, несколько человек перед домом старосты слушают двух явно странствующих музыкантов.

Я подъехал сзади к собравшимся, один в испуге оглянулся, услышав над головой грозное сопение арбогастра.

– Кто здесь старший? – поинтересовался я.

Крестьянин торопливо указал на одного из самых осанистых, но все же в полукрестьянской одежде.

– Вот он…

Тот уже смотрит недовольно, никто из мужчин не любит, когда к нему подъезжает кто-то на огромном коне, да еще с собакой рядом.

– Кому это я нужен?

Я посмотрел на него пустыми глазами с высоты седла Зайчика. Грозный староста моментально присмирел, простые люди на таких конях точно не ездят, но, соблюдая реноме, спросил строго, старательно смягчая как бы вежливостью:

– Кто вы, незнакомец?

– Я по поводу младшего сына маркиза де Куртена, – ответил я, в последний момент успев сообразить, что не знаю даже его имени. – Важное послание.

Он выпрямился, как-то уловил нерешительность то ли в моем голосе, то ли как-то определил по самой посадке в седле.

– И что?

– А то, – сказал я резче, – что, если сейчас же не проведешь меня к хозяину, я тебя прямо здесь и повешу, дурак!

Он отпрыгнул, накрашенные щеки стали бледными.

– Но-но, у нас так не шутят!.. Никто не может к маркизу напрямую…

– А я могу, – ответил я.

Зайчик, уловив приказ, двинулся в сторону замка напрямую, топча клумбы, ломая кусты, а когда попалась затейливо и очень искусно выстроенная беседка из мрамора и окруженная статуями, прошел через нее так, словно она из песка.

Я оглянулся: за нами не только руины, даже статуи разлетелись кусками, как вспугнутые воробьи.

За спиной испуганно-возмущенные крики, я послал Зайчика вскачь, и через пару минут он резко остановился перед распахнутыми воротами в роскошный сад, а дальше широкая дорожка прямо к главному входу в дом.