– Извини, – сказал я. – Если я могу что-то сделать…

Она кивнула в знак понимания (разумеется люди захотят что-то сделать для неё, будут биться друг с другом за первое место в очереди) и снова изобразила «намасте». Затем она взяла одну из салфеток и промокнула струйку крови. Я слышал о проклятиях – их полно в книгах сказок – но это был первый раз, когда я увидел одно из них в действии.

– Следуй его указателям, – сказала Фалада. – Не заблудись, а то ночные стражи схватят тебя. И Радар. – Должно быть, ей было нелегко говорить, потому что у неё вышло «Райар», от чего я вспомнил восторженные приветствия Доры в адрес собаки. – Солнечные часы находятся на площади стадиона, в задней части дворца. Ты можешь достичь своей цели, если будешь действовать тихо и бесшумно. Что касается золота, о котором ты говорил, то оно хранится внутри. Достать его гораздо опаснее.

– Лия, ты когда-то жила в этом дворце?

– Очень давно, – сказала Фалада.

– Ты… – Мне понадобилось усилие, чтобы произнести это, хотя ответ казался мне очевидным. – Ты принцесса?

Она склонила голову.

– Она была, – Лия теперь говорила о себе – через Фаладу – в третьем лице, – самой младшей принцессой, потому что у неё было четыре старших сестры и два брата – принцы, если угодно. Её сёстры мертвы – Друсилла, Елена, Джойлин и Фалада, моя тёзка. Роберт мёртв, потому что она видела его бедное раздавленное тело. Элден, который всегда был добр к ней, мёртв. Её мать и отец также мертвы. Мало кто из её семьи остался.

Я молчал, пытаясь осознать чудовищность такой трагедии. Я потерял маму, и это было достаточно плохо.

– Тебе нужно повидаться с дядей моей хозяйки. Он живёт в кирпичном доме возле Приморской дороги. Он расскажет тебе больше. Теперь моя госпожа очень устала. Она желает тебе хорошего дня и счастливого пути. Ты должен остаться на ночь с Дорой.

Я поднялся. Круг солнца почти достиг деревьев.

– Моя хозяйка желает тебе удачи. Она говорит, если ты обновишь собаку Адриана, ты должен привести её сюда, чтобы моя хозяйка могла посмотреть, как она бегает и прыгает, как прежде.

– Обязательно. Могу я задать ещё один вопрос?

Лия устало кивнула и подняла руку: говори, но кратко.

Я достал из кармана маленькие кожаные кусочки и показал их Лие, а потом (чувствуя себя немного глупо) Фаладе, которая не проявила абсолютно никакого интереса. – Их дала мне Дора, но я не знаю, что с ними делать.

Лия улыбнулась глазами и погладила Фаладу по носу.

– По дороге назад к дому Доры ты можешь встретить путников. Если они босиком, значит отдали ей разбитые или изношенные ботинки для починки. Ты увидишь их босые стопы и дашь им эти жетоны. Вниз по дороге, в ту сторону… – Она указала в сторону от города, – есть маленький магазин, которым владеет младший брат Доры. Он даст путешественникам новые ботинки в обмен на жетоны.

Я обдумал это.

– Дора чинит разбитую обувь.

Лия кивнула.

– Затем босые люди идут к её брату, лавочнику.

Лия кивнула.

– Когда разбитая обувь обновлена – как я надеялся обновить Радар, – Дора относит их своему брату?

Лия кивнула.

– Её брат продаёт их?

Лия покачала головой.

– Почему? Магазины обычно приносят прибыль.

– В жизни есть нечто большее, чем выгода, – сказал Фалада. – Моя хозяйка очень устала и должна отдохнуть.

Лия взяла мою руку и сжала её. Думаю, не нужно вам объяснять, что я почувствовал.

Она отпустила руку и хлопнула в ладоши. Фалада неторопливо зашагала прочь. Из амбара вышел один из работников и слегка шлёпнул лошадь по боку. Она довольно охотно пошла к амбару, серый человек следовал рядом.

Оглядевшись по сторонам, я увидел девушку, которая принесла икру и лимонад. Она кивнула мне и жестом указала в направлении дома и дороги позади него. Аудиенция – а по-другому и не назвать – была окончена.

– До свидания и спасибо, – сказал я.

Лия сделала жест «намасте», затем опустила голову и сложила руки на фартуке. Служанка (или, возможно, она была фрейлиной) пошла со мной до дороги, её длинное серое платье волочилось по земле.

– Ты можешь говорить? – спросил я её.

– Немного. – Это прозвучало как сиплое карканье. – Больно.

Мы дошли до магистрали. Я указал в сторону, откуда пришёл.

– Как далеко до кирпичного дома её дяди?

Она подняла бесформенный серый палец.

– День?

Она кивнула – самая распространённая здесь форма общения, как я уже узнал. Для тех, кто не мог практиковать чревовещание.

День, чтобы добраться до дома дяди. Если это двадцать миль, то до города ещё один день, а скорее два. Или даже три. Учитывая возвращение в подземный коридор, ведущий к колодцу, всего получалось шесть дней – это если всё пройдёт хорошо. К тому времени мой отец уже вернётся и заявит о моей пропаже.

Он будет напуган и может напиться. Я бы поставил трезвость отца против жизни собаки… и даже если магия солнечных часов реальна, кто знает, сработает ли она на старой немецкой овчарке? Я понял – вы скажете, что должен был понять раньше – то, что я собирался сделать не просто безумно, это эгоистично. Если я сейчас вернусь, никто ничего не узнает. Конечно, мне пришлось бы выломать дверь сарая, если Энди запер её, но я считал себя достаточно сильным для этого. Я был одним из немногих игроков в команде Хиллвью, который мог не просто ударить тренировочного «болвана» и сдвинуть его на фут или два, но и опрокинуть навзничь. И ещё кое-что: я скучал по дому. Отсутствовал там всего лишь несколько часов, но день подходил к концу в этой грустной, пасмурной стране, где единственным настоящим цветом были огромные поля маков… да, я скучал по дому.

Я решил забрать Радар и вернуться. Переосмыслить свои варианты. Попытаться составить новый план, такой, в котором мог бы отсутствовать неделю или две, и никто бы не стал из-за этого волноваться. Не имея понятия каким будет этот план, в глубине души (в тёмном маленьком уголке, где мы пытаемся скрывать секреты от самих себя) я знал, что буду откладывать его до тех пор, пока Радар