– Вы сделали все, чтобы завести нас в тупик! Вам, чертвозьми, отлично известно, что ей не видать отца как собственных ушей! «Они своеполучили – ты получаешь свое», – в бешенстве передразнил Хокстеттер. – Идиот!

Рэйнберд все так же пристально смотрел ему в глаза.

– Лучше вам не повторять это слово, – произнес он совершеннобесстрастно. Хокстеттер вздрогнул... почти незаметно.

– Джентльмены, – вмешался Кэп; голос у него был усталый. – Ябы вас попросил...

Перед ним лежал магнитофон. Они только что прослушали записьсегодняшнего разговора Рэйнберда и Чарли.

– Судя по всему, от доктора Хокстеттера ускользнул одинмомент: он и его команда наконец-то приступят к делу, – заметил Рэйнберд. – Врезультате чего их практический опыт обогатится на сто процентов, если я владах с арифметикой.

– Вам просто повезло. Непредвиденный случай, – пробурчалХокстеттер.

– Что же это у всех вас не хватило фантазии подстроить такойслучай? – отпарировал Рэйнберд. – Увлеклись, видно, своими крысами.

– Хватит! – не выдержал Кэп. – Мы собрались здесь не длятого, чтобы выслушивать взаимные нападки. Перед нами несколько иная задача. –Он повернулся к Хокстеттеру. – Вам представилась возможность сыграть в своюигру, – сказал он. – Должен вам заметить, что вы могли бы высказать большепризнательности.

Хокстеттер что-то проворчал в ответ. Кэп повернулся кРэйнберду:

– Вместе с тем я считаю, что в роли индийских сипаев вызашли слишком далеко.

– Вы считаете? Значит, вы так и не поняли. – Он переводилвзгляд с Кэпа на Хокстеттера и обратно. – По-моему, вы оба проявляетечудовищное непонимание. У вас здесь два детских психиатра, и если это общийуровень, я не завидую детям с нарушенной психикой.

– Критиковать легко, – подал голос Хокстеттер. – В этой...

– Вы просто не понимаете, как она умна, – перебил егоРэйнберд. – Не понимаете, насколько быстро она ориентируется в цепи причин иследствий. Иметь с ней дело – это все равно что пробираться через минное поле.Если бы я не подал ей идею кнута и пряника, она сама бы до нее додумалась.Сделав это первым, я еще больше укрепил ее доверие ко мне... иными словами,превратил минус в плюс.

Хокстеттер открыл было рот. Кэп остановил его движением рукии обратился к Рэйнберду. Он говорил с ним мягким примирительным тоном, какой неприходилось слышать кому-нибудь другому... но ведь это и был не кто-нибудь, аРэйнберд.

– И все же факт остается фактом – вы несколько ограничиливозможности Хокстеттера и его людей. Раньше или позже она сообразит, что ееглавна просьба – увидеться с отцом – не будет удовлетворена. Кажется, мы всесошлись на том, что пойти ей в этом навстречу значило бы навсегда потерять ее.

– Бесспорно, – вставил Хокстеттер.

– А если она действительно так умна, – продолжал Кэп, – онавыскажет эту невыполнимую просьбу скорее раньше, чем позже.

– Выскажет, – согласился Рэйнберд, – и это будет конец.Увидев, в каком он состоянии, она сразу поймет, что все это время я ееобманывал. И тут же смекнет, что все это время я был у вас за подсадного.Следовательно, весь вопрос в том, как долго вы сможете протянуть.

Рэйнберд подался вперед.

– Учтите два момента. Первый: вам придется примириться смыслью, что она не будет зажигать для вас костры. Она не автомат, а простодевочка, которая соскучилась по отцу. С ней нельзя, как с лабораторной крысой.

– Мы и без вас... – взорвался было Хокстеттер.

– То-то и оно, что нет, – не дал ему закончить Рэйнберд. –Так вот, это знает любой экспериментатор. Принцип кнута и пряника. Зажигаякостры, Чарли будет думать, что она соблазняет вас пряником и что вы – азначит, и она – шаг за шагом приближаетесь к ее отцу. На самом деле все,разумеется, наоборот. В данном случае пряник – ее отец, и соблазнять ее этимпряником будем мы. Если перед носом у мула держать лакомый кусок, он перепашетвам все поле. Ибо мул глуп. Но эта девочка – нет.

Он сверлил глазом то Кэпа, то Хокстеттера.

– Я готов повторять это снова и снова. Что, легко вогнатьгвоздь в железное дерево? Та еще работенка, но вы почему-то постоянно об этомзабываете. Рано или поздно она вас раскусит и сыграет отбой. Потому что она немул. И не лабораторная крыса.

«А ты только и ждешь, когда она выйдет из игры, – подумалКэп с тихой ненавистью. – Ждешь, когда ты сможешь отправить ее на тот свет».

– Итак, это отправная точка, – продолжал Рэйнберд. –Начинайте эксперименты. А дальше думайте, как максимально протянуть их. Закончатсэксперименты – валяйте, систематизируйте. Если соберете достаточно информации,получите вознаграждение в больших купюрах. Съедите свой пряник. И можете сновавпрыскивать ваше зелье разным олухам.

– Вы опять за оскорбления? – голос Хокстеттера задрожал.

– При чем тут вы? Это я про олухов.

– И как же, по-вашему, можно протянуть эксперименты?

– Чтобы ее завода хватило на первое время, будете давать еймаленькие поблажки, – ответил Рэйнберд. – Пройтись по лужайке. Или... вседевочки любят лошадей. Пять-шесть костров она вам устроит только за то, чтобыпрокатиться на лошадке по верховой тропе – понятно, не без помощи грума. Ядумаю, этого вполне хватит, чтобы дюжина бумагомарак, вроде Хокстеттера, ещепять лет потом исполняла победный танец. Хокстеттер рывком встал из-за стола:

– С меня хватит!

– Сядьте и помолчите, – одернул его Кэп. ПобагровевшийХокстеттер готов был ринуться в бой, но весь его запал улетучился так жебыстро, как возник, даже слезы навернулись. Он снова сел.

– Свозите ее в город за покупками, – продолжал Рэйнберд. – Вувеселительный парк – покататься на машинках. Скажем, в компании с Джоном,добрым дядей уборщиком.

– Вы всерьез думаете, – подал голос Кэп, – что этимиподачками...

– Нет, не думаю. Долго так продолжаться не может. Раньше илипозже она опять спросит про отца. Она ведь тоже человек. И у нее есть своижелания. Она с готовностью поедет куда скажете, ибо считает: услуга за услугу.Но в конце концов опять встанет вопрос о любимом папочке. Она не из тех, когоможно купить. Ее голыми руками не возьмешь.

– Итак, приехали, – задумчиво произнес Кэп. – Все выходят измашины. Проект исчерпан. На данном этапе, во всяком случае. – По разнымпричинам он испытывал огромное облегчение от подобной перспективы.

– Нет, не приехали, – сказал Рэйнберд со своей леденящейулыбкой. – У нас в запасе будет еще одна козырная карта. Один большой пряник,когда уже не останется маленьких. Я не имею в виду Гран-при – ее отца, нокое-что способно заставить ее проехать еще немного.