– Мимо Гезера тоже проходит автострада?

– Нет. Обычная дорога.

– Куда ведет 301-я автострада?

– Если на юг, то почти до Ричмонда. А на север... прямо доокруга Колумбия.

Энди собирался спросить про Чарли, уже продумал вопросы, ноего несколько смутила реакция Пиншо. Его ассоциации – жена, отверстия, красивои, что совсем уж непонятно, мусоросборник удивляли и настораживали. Хотя Пиншои поддаетс внушению, вполне возможно, что он не самый подходящий объект дляэтой цели. Возможно, у него какие-то отклонения в психике, и, пусть онпроизводит впечатление нормального человека, одному богу известно, какиевзрывные силы, находящиеся пока в относительном равновесии, могут дремать подэтой оболочкой. Воздействие на людей с неустойчивой психикой способно привестик самым неожиданным последствиям. Если бы не их тень, агент, он, пожалуй, ирискнул бы (после того, что с ним тут учинили, плевать он хотел, в концеконцов, на бедную голову Германа Пиншо), а тут испугался... Психиатры – эти,обладай они даром внушения, спешили осчастливить всех направо и налево... ноЭнди Макги не был психиатром.

Наверное, глупо было из единичного случая делать стольдалеко идущие выводы; с подобной реакцией ему приходилось сталкиваться ираньше, однако ничем серьезным ни разу не пичкали. Но от Пиншо можно ждать чегоугодно. Пиншо слишком много улыбается.

Внезапно до него донесся убийственно-холодный голос изглубин подсознания, из этого бездонного колодца: СКАЖИ ЕМУ, ЧТОБЫ ШЕЛ ДОМОЙ ИПОКОНЧИЛ ЖИЗНЬ САМОУБИЙСТВОМ. И ПОДТОЛКНИ. ПОДТОЛКНИ ИЗО ВСЕХ СИЛ.

От этой мысли его бросило в жар, даже нехорошо стало; онпоспешил от нее отделаться.

– Ну что, – прорезался Пиншо; он осмотрелся по сторонам сдовольной улыбочкой. – Направим наши стопы обратно?

– Да, – сказал Энди.

Итак, начало положено. Только с Чарли по-прежнему полнанеизвестность.

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

От кого: Германа Пиншо

Кому: Патрику Хокстеттеру

Дата: 12 сентябр

О чем: Энди Макги

За эти три дня я еще раз просмотрел свои записи и прослушалпленки, а также поговорил с Макги. После обсуждения от 5/9 ничего существенногоне произошло, однако, если нет возражений, я бы повременил с Гавайями (какговорит капитан Холлистер, «дело только в деньгах»!).

Мне думается, Пат, стоит провести еще одну, заключительную,серию тестов – для страховки. После чего можно смело отправлять его на Мауи. Назаключительную серию, я думаю, понадобится месяца три.

Если вы не против, я подготовлю необходимые бумаги.

Герм

СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

От кого: П.Х.

Кому: Герману Пиншо

Дата: 13 сентябр

О чем: Энди Макги

Я вас не понимаю! На последнем обсуждении мы все – и вы тоже– сошлись на том, что от Макги столько же проку, сколько от перегоревшейпробки. Что за сомнения? Это вам не в бридж играть.

Если это будет укороченная серия, тогда возражений нет. Наследующей неделе мы принимаемся за девочку (боюсь, кое-кто переусердствовал итеперь нам с ней недолго удастся поработать), и, может быть, есть смыслпридержать пока ее отца... в качестве «огнетушителя»!

Согласен, возможно, «дело только в деньгах», но это деньгиналогоплательщиков, и легкомыслие в этом вопросе не поощряется, Герм. Особеннокапитаном Холлистером. Учтите на будущее.

Рассчитывайте на шесть, от силы восемь недель – разве чтодело сдвинется с мертвой точки. В этом случае можете скормить мне лепешки«собачья радость».

Пат

– Нет, – сказала Чарли. – Не так. – Повернулась и вновьнаправилась к выходу. Она была бледная, вся – комок нервов. Под глазами синяки.

– Эй, эй, постой-ка... – Хокстеттер с вытянутыми рукамибросился на перехват. – Что не так, Чарли? – спросил он, изображая на лицеулыбку.

– Все, – ответила она. – Все не так.

Хокстеттер обвел взглядом комнату. В углу телекамера «Сони».Утопленный в стене из прессованной пробки кабель от нее ведет квидеомагнитофону, что установлен на КП в соседней комнате. Посередине стол, нанем металлический поднос с деревянной стружкой. Слева электроэнцефалограф,опутанный проводами. За пультом молодой оператор в белом халате.

– «Все» – это не объяснение. – Хокстеттер продолжалпоотечески улыбаться, хотя его распирала злость. Даже человек, не умеющийчитать мысли, понял бы это – по его глазам.

– Вы не слушаете, что вам говорят! – Ее голос зазвенел. –Один только...

(ОДИН ТОЛЬКО ДЖОН СЛУШАЕТ, НО ОБ ЭТОМ НЕ СКАЖЕШЬ)

– А ты нам объясни, как надо сделать, – вкрадчиво попросилХокстеттер.

Чарли не смягчилась.

– Надо было сразу слушать! Железный поднос – правильно, авсе остальное – неправильно. Стол у вас деревянный, и стены воспла...пламеняющиеся. И одежда на нем – тоже. – Она показала на оператора, которыйслегка поежился.

– Чарли...

– И эта камера!

– Чарли, камера из...

– Из пластмассы! Если станет очень жарко, она разлетится намелкие кусочки. И воды нет! Я же сказала, мне нужна вода, когда я захочуостановиться. Так меня учили папа с мамой. Мне нужна вода, чтобы погасить это.Иначе... иначе...

Чарли разрыдалась. Она хотела к Джону. Она хотела к отцу. Ибольше всего, больше всего на свете ей хотелось бежать отсюда. Всю ночь она несомкнула глаз.

Хокстеттер испытующе глядел на нее. Эти слезы, этотэмоциональный взрыв... похоже, она действительно собирается показать, на чтоона способна.

– Ну, успокойся, – сказал он. – Успокойся, Чарли. Мы сделаемвсе, как ты скажешь.

– Вот именно, – процедила она. – А то ничего не получите.Про себ Хокстеттер подумал: все мы получим, гаденыш. Как показали дальнейшиесобытия, он был абсолютно прав.

Вечером они привели ее в другую комнату. Посленесостоявшегос утреннего теста, едва вернувшись к себе, она уснула у экранателевизора – молодой, растущий организм быстро взял свое, несмотря на протестывзбудораженной души, – и проспала почти шесть часов. Подкрепленная сном, атакже рубленым бифштексом с жареным картофелем, она почувствовала себ гораздолучше, уже могла держать себя в руках. Перед новым тестом она придирчивоосмотрела комнату. Поднос с деревянной стружкой стоял на железном столе. Голыестены, обшитые листовым железом, отливали синевой. Хокстеттер сказал: