У Ольги радостно забилось сердце, когда она увидела медленноехавшего по безлюдной улочке извозчика, старательно приглядывавшегося к окрестнымдомам – и Алексея Сергеевича за его спиной. Торжествующе улыбнулась: поэт являлсобою образец портняжного искусства и олицетворение самой современной моды, онпоходил на картинку из парижского модного журнала и даже держал в рукегармонично подобранный букет из пармских фиалок – как Ольге уже было известно,продававшихся в Петербурге только в оранжерее бельгийского подданного Гравелопо ценам, мягко выражаясь, изумляющим…

Критически оглядев себя в зеркале, она с присущей ейскромностью признала себя почти неотразимой: открывавшее плечи платье изшелкового муслина цвета «знойного арабского полдня», бальная прическа –разделенные пробором волосы пышными прядями спускались вдоль висков к ушам,посреди головы гребень, окруженный валиками из волос, жемчужная нить на манердиадемы. Одним словом, как ни скромничай, а в зеркале отражалась отнюдь недурнушка…

Ольга спустилась во двор как раз вовремя, чтобы услышатьнетерпеливый стук в калитку, которую немедленно и отворила. Любезный другАлексей Сергеевич, как она отметила с женским тщеславием, был ежели неослеплен, то по крайней мере поражен.

– Проходите же, – сказала она, прикидываясьпростушкой, совершенно не замечающей, какими взглядами ее окидывают.

– Но…

– Я отпустила прислугу, – сказала Ольга все с той женаивностью. – Они так настойчиво выпрашивали выходной день, что я несмогла устоять из человеколюбия…

– Вы… получили мое письмо? – чуточку беспомощновопросил поэт, все еще пребывавший в состоянии оторопи.

– Ну разумеется. – Ольга одарила его лучезарнойулыбкой. – Иначе почему же я вас здесь жду в этот час?

– Что это за дом?

– У всякой женщины есть свои маленькие секреты, –сказала Ольга. – Неужели вы этого не знали? Ну идемте же, или вы намереныстоять здесь до темноты?

Она непринужденно забрала у него букет и первой направиласьв дом. Провела гостя в маленькую аккуратную гостиную, обставленную со слащавымнемецким уютом, принесла воды в небольшой хрустальной вазочке, поставила тудацветы. Обернулась с лукавой улыбкой:

– В ваших письмах вы были столь настойчивы икрасноречивы, что бедная, неопытная провинциальная вдова просто не моглаустоять перед одним из самых знаменитых светских львов…

– Вы надо мной насмехаетесь? – спросил онтоскливо.

– Вы меня, право, обижаете, Алексей Сергеевич, –сказала Ольга, испробовав на нем набор разнообразнейших улыбок. – Неужеливы меня считаете столь жестокой, способной заставить автора таких писем ехатьчерез весь город исключительно для того, чтобы насмехаться над ним? – Радиусугубления ситуации она потупилась с наигранной робостью и спросила тихо: – Выдействительно меня любите?

Какое-то время она опасалась, что поэт бросится к ееногам, – в сентиментальных французских романах это, конечно, выгляделокрасиво, но Ольге всегда казалось чересчур высокопарным и пафосным для реальнойжизни. К счастью, этого не произошло. Алексей Сергеевич попросту приблизился кней вплотную, взял за руку и сказал чуть растерянно:

– Я сам не знаю, что со мной происходит. Вы внезапновозникли из ниоткуда, и я потерял покой… Я понимаю, что говорю ужасныебанальности, но только теперь понял, что такое «украсть сердце». Можетесмеяться, но вы мое сердце украли…

В ней одновременно присутствовали две разных личности:волевая колдунья, с нешуточным искусством доведшая дело до сегодняшнего финала,и обычная девушка, которой приятно было слушать такие слова и чувствовать насебе такие взгляды. Правда, обе эти личности сливались в одну – молодуюэнергичную женщину, точно знавшую, чего она хочет…

– Почему вы молчите? – спросил Алексей Сергеевич.

– Потому что не собираюсь ничего говорить, –призналась Ольга с задумчивой улыбкой.

Сделала крохотный шажок – большего и не требовалось, чтобыпреодолеть разделявшее их расстояния, – положила ему руки на плечи ирешительно приблизила губы к его губам.

Надеялась, что он поймет все правильно. Так и случилось…

Проснувшись среди ночи, Ольга поначалу не поняла, что ееразбудило. Человек, получивший ныне полное право на звание сердечного друга,спал блаженным сном, дыша ровно и спокойно. И в комнате, и на улице стоялатишина, лунный свет причудливо освещал фиалки в вазочке, лежал на полу,отражался в застекленных хозяйских акварелях, изображавших неизвестные пейзажи.Все вроде бы было спокойно. И тем не менее что-то ее заставило проснуться…

Дело в том, что шевельнувшаяся в полосе лунного светаневысокая тень принадлежала чему-то определенно живому, поднявшемуся надподоконником…

Старательно полуприкрыв глаза, Ольга притворилась спящей –но сквозь длинные ресницы рассматривала окно. Нечто небольшое, значительноуступавшее размерами человеку, ободренное ее мнимой неподвижностью,шевельнулось гораздо живее и прижималось к оконному стеклу, вглядываясь вкомнату.

Учитывая, что находилось это окно на втором этаже, все былочуточку странно. Кошка? Но на кошку, а также на любое другое маленькое домашнееживотное это создание нисколечко не походило, скорее уж напоминало маленькогоскрюченного человечка с невероятно длинными ручонками, которыми он цеплялся закарниз. Ну конечно, какая кошка смогла бы взобраться по гладкой кирпичнойстене, лишенной архитектурных украшений…

Страха не было, конечно, – какой тут страх? Разве чтораздражение на неизвестную тварь, взявшуюся столь беззастенчиво подглядывать заОльгой в ее собственном, смело можно сказать на ближайший год, домовладении.

Тщательно продумав каждое движение, Ольга одним рывкомспустила на пол босые ноги и метнулась к окну. Существо, издав явственнодонесшийся через стекло испуганный писк, исчезло из виду. Прижавшись лбом кстеклу, Ольга увидела, как оно с невероятным проворством несется по освещенномулунным светом двору – определенно похожее на человека, но несущееся начетвереньках, – причем показалось, что задние конечности сгибаются у негоколенками назад, как у кузнечика. Взлетело на забор…

Не рассуждая, Ольга послала вслед точный удар – весьмасильный, настигший странное существо на кромке забора.

Словно облачко черной густой копоти взлетело. Существо,будто кот, получивший изрядный пинок, не свалилось на ту сторону, а пролетело несколькосаженей на середину улочки, покатилось там кубарем в пыли, взмыло на задниеконечности и с поразительной быстротой припустило прочь, так что моментальноисчезло из виду. Ольга недоуменно пожала плечами. Она так и не смогла для себяпрояснить, с чем столкнулась – ее новый жизненный опыт ничего подсказать несмог, и она оказалась в положении ученого натуралиста, встретившего животное,которого не было ни в одном из толстых трудов…