которой была так или иначе затронута холодной войной, ситуация в чем-то изменилась, а в чем-то осталась прежней.

В первом мире за происходящим с чувством триумфа наблюдали Северная Америка и Западная Европа. Лидеры стран Запада получили убедительное подтверждение правильности своих идей и поступков: советский коммунизм явным образом так и не стал устойчивой системой.

В некоторых частях третьего мира, а именно там, где холодная война продолжалась, стало немного полегче.

Бенни наконец удалось добиться триумфа в ООН. Годами он лоббировал требование в адрес США перестать признавать красных кхмеров официальным правительством Камбоджи и пытался поведать миру об ужасах, совершенных Пол Потом. Благодаря усилиям Бенни удалось убедить достаточное количество стран покончить с дипломатическим тупиком, возникшим из-за упрямого нежелания Вашингтона хоть в чем-то потакать Ханою. В 1992 г. он переехал в Сиемреап, самую неспокойную часть страны, чтобы участвовать в создании нового коалиционного правительства, деятельность которого координировала бы ООН{619}.

Сальвадору, наконец, позволили заключить перемирие в гражданской войне. В 1992 г. повстанческая группировка «Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти» (Frente Farabundo Martí para la Liberación Nacional) стала легальной партией. Историки подозревают, что это могло случиться намного раньше, если бы не приверженность фанатичному антикоммунизму, заставлявшая Вашингтон блокировать любую возможность переговоров.

В Никарагуа сандинисты легко выиграли выборы 1984 г. Вашингтон велел правой оппозиции не участвовать в них, поскольку администрация Рейгана не хотела, чтобы голосование выглядело легитимным{620}. «Контрас» так и не прекратили террористическую деятельность. Когда страна снова пришла на избирательные участки в 1990 г., всем было ясно, что насилие не прекратится, пока левые не лишатся власти. Никарагуанский народ проголосовал против них, и они мирно отдали власть.

В Афганистане, где советские войска девять лет пытались поддерживать союзника-коммуниста, силы Москвы отступили, исламские фундаменталисты, за которыми стояло ЦРУ, установили теократию фанатиков, и Запад потерял интерес к этой территории.

В Чили Пиночет был лишен власти в ходе национального плебисцита в 1988 г., но оставался главнокомандующим армии до 1998 г., после чего стал пожизненным сенатором.

На двух крупнейших антикоммунистических державах в истории бывшего третьего мира окончание холодной войны сказалось опосредованно. И Индонезия, и Бразилия перешли от авторитарного правления к многопартийной демократии. Это случилось в разное время: Бразилия запустила этот процесс задолго до падения Берлинской стены, а Сухарто потерял власть почти через десятилетие после этого события. Принципиально однако то, что в обеих странах это произошло одинаково. В Бразилии и Индонезии переход от военной диктатуры осуществлялся контролируемым образом. Процесс передачи власти заранее согласовывался, и была сохранена базовая социальная структура, которую диктатура призвана была защищать, а также обеспечена безнаказанность правителей: они сохранили богатство и влияние. Элиты, видевшие угрозу в общественных движениях 1950–1960-х гг., остались у власти, и обе страны были интегрированы в мировую капиталистическую систему. Теперь это относится практически ко всем странам Латинской Америки и к огромному большинству государств Юго-Восточной Азии. Разными способами и в разной степени, но фанатичный антикоммунизм остался мощной силой в обеих странах и в соседствующих с ними регионах. Он принял иные формы, как явные, так и скрытые, но сохранился и грозит возродиться в любой момент. Он, безусловно, не исчез с лица земли с исчезновением мнимой советской угрозы.

Не изменил Вашингтон и своего отношения к Кубе после падения Советского Союза. Вместо того чтобы ослабить давление на Гавану или испробовать другую тактику, Вашингтон закрутил гайки, приняв в 1992 г. закон Хелмса — Бёртона и штрафуя все компании, ведущие дела с Кубой. Однако Куба осталась жизнеспособной. Кастро одумался, и остров, пройдя через так называемый особый период, отмеченный самыми тяжелыми лишениями, пережитыми с 1950-х гг., вновь внедрил капитализм и смог опереться на туризм.

Трудно объяснить поведение США в отношении Кубы реакцией на угрозу советского коммунизма или защитой свободы. С 1960 г. по настоящее время Куба была далеко не самой репрессивной политической системой и не худшим нарушителем прав человека в Западном полушарии.

По-видимому, непростительным грехом Кастро было то, что он — на глазах всего мира — пережил многократные попытки переворотов и покушений на свою жизнь, чем унизил Вашингтон. А возможно, реальной угрозой, как ее понимал Вашингтон, стало само существование конкурирующей модели за пределами американоцентричной глобальной системы — то, что, как нам теперь известно, беспокоило верхушку США в Гватемале в 1954 г., Бандунге в 1955 г. и Чили в 1973 г.

Еще в одном вопросе Соединенные Штаты, очевидно, не изменили прежним привычкам. Сразу же после окончания холодной войны американские лидеры, особенно президент Джордж Буш — старший, рассуждали о «мирном дивиденде». Идея состояла в том, что с исчезновением советского коммунизма Вашингтон урежет военные расходы и перестанет насильственным образом вмешиваться в дела других стран. Произошло противоположное. В 1990-х гг. наблюдалось незначительное сокращение военных ассигнований, но с началом нового столетия бюджет Пентагона снова раздулся. Барак Обама боролся за президентское кресло как противник войн, но к тому моменту, когда в 2016 г. закончились его президентские полномочия, Соединенные Штаты активно бомбили по меньшей мере семь стран{621}.

Последние два десятилетия заставили ведущих историков шире взглянуть на поведение США. До и после холодной войны Соединенные Штаты всегда являлись экспансионистской и агрессивной державой.

«В историческом смысле — особенно насколько это видится с Юга — холодная война была продолжением колониализма, осуществляемого несколько иными средствами, — пишет Одд Арне Вестад. — Новая безудержная интервенционистская политика, которую мы наблюдали после атак исламистов на Америку в сентябре 2001 г., является не отклонением, а продолжением — в чуть менее крайней форме — политики США времен холодной войны»{622}.

В Африке гражданские войны были закончены иными средствами, но почти повсеместно нормой жизни стали клановый капитализм и продажа полезных ископаемых{623}. В Восточной Европе процесс обрушения коммунизма был не таким «чистым», как принято считать на Западе.

Нури, дочь посла Сукарно на Кубе, переехала в Болгарию со своим мужем-болгарином, когда вышла из-под опеки Фиделя в Гаване. В 1990 г. в Болгарии прошли выборы. Несмотря на щедрое финансирование оппозиции Вашингтоном, Социалистическая партия Болгарии — новое название коммунистической — победила. Однако верхушка США и европейских стран ясно дала понять, что не желает иметь дела с социалистами, и после периода раздоров и протестов социалисты передали власть коалиционному правительству. В следующие несколько лет уровень жизни резко снизился. Нури и ее муж, привыкший если не к демократическим свободам, то хотя бы к высокой занятости и достойному уровню общественных благ, с ужасом наблюдали, как экономика сдувается девять лет подряд, а инфляция выходит из-под контроля{624}.

«Когда мне наконец удалось вернуться в Индонезию, я была потрясена, услышав, чем люди считают коммунизм, — сказала Нури. — Я знаю это на собственном опыте и понимаю, что они попросту заблуждаются. Жить в Болгарии при коммунизме было несравненно лучше, чем в Индонезии при Сухарто».

В Гватемале гражданская война закончилась в 1996 г. Выжившие жители Илома смогли наконец