раз пытался атаковать более сильных бывших союзников. Вьетнам вторгся в Камбоджу и легко сверг клику помешанных на секретности психопатов, которая терроризировала страну с 1975 г. Красные кхмеры были вытеснены в леса и горы вдоль границы Таиланда. Вьетнам захватил большую часть страны, прекратил функционирование полей смерти и позволил камбоджийцам возможность вернуться в города — под власть правительства, которое они сами создали. Около четверти жителей страны к тому времени были убиты{589}.

Соединенные Штаты не слишком радовались падению кровожадных красных кхмеров. Китай, сближавшийся с Вашингтоном с момента визита Никсона 1973 г., был союзником Пол Пота. Дэн Сяопин пришел в ярость, не желая терпеть то, что сам квалифицировал как агрессию Вьетнама против китайского союзника. Приняв решение о вторжении во Вьетнам, он поделился своими планами с США.

Президент Картер сказал, что не может открыто одобрить нападение, но заверил Дэна, что понимает: «Китай не может позволить Вьетнаму безнаказанно проявлять агрессию», и в частном порядке обещал поддержать Пекин в случае угрозы Советов оказать помощь вьетнамцам{590}.

О китайском вторжении во Вьетнам в 1979 г. часто забывают, и на то есть две причины. Во-первых, этот сюжет осложняет сложившиеся нарративы о якобы существующем мировом коммунистическом заговоре или по меньшей мере о якобы монолитном азиатском коммунистическом движении. Согласно единой точке зрения Запада, Китай и Вьетнам должны быть на одной стороне. Важнее, однако, то, что вьетнамцы немедленно дали отпор и унизили Народно-освободительную армию Китая, — и прежде всего поэтому этот эпизод был забыт. После десятилетий борьбы с Францией и США вьетнамцы стали не по зубам нации, которая когда-то правила ими больше тысячи лет{591}.

Столкновения с Китаем во второй половине 1970-х гг. вылились и в серьезнейшее нарушение прав человека при новом коммунистическом правлении в объединенном Вьетнаме. Отчасти чтобы подорвать возможности этнических китайцев во Вьетнаме, считавшихся потенциально нелояльными, Ханой объявил национализацию всех частных предприятий. Сотни тысяч беженцев, включая так называемых людей в лодках (boat people)[9], без гроша за душой устремились за границу в поисках лучшей доли, десятки тысяч человек погибли.

В то время Бенни находился в Таиланде. Он отработал свое в Чили и вернулся в Бангкок работать в ООН. Вскоре после приезда его коллега, молодой австралиец, принес с камбоджийско-тайской границы ужасные вести. Он рассказывал, что из джунглей выходят голодающие камбоджийцы и падают без сил на тайской стороне границы. После краха режима красных кхмеров они готовы были просить убежища везде, где кто-то мог помочь им.

Бенни поехал взглянуть на происходящее сам. На границе он разрыдался. Он увидел «беженцев в лохмотьях, спасавшихся из страны десятками тысяч, многие истощены и едва бредут, очевидно, у них уже нет сил ни говорить, ни улыбаться» и немедленно отправил телеграмму в Нью-Йорк: «Пожалуйста, направьте меня в Камбоджу»{592}. Вместо этого Бенни послали в Нью-Йорк, где он стал свидетелем почти столь же шокировавшего его события. Соединенные Штаты решили признать осколок государства красных кхмеров в качестве законного члена Организации Объединенных Наций и, поддерживая жизнь в этом крохотном образовании, отказали в легитимности правительству, союзничавшему с вьетнамцами. Эта ситуация сохранялась долгие годы — отчасти чтобы ублажить нового союзника Картера в Пекине, но не только: Бенни знал, что за этим стоит что-то еще.

«Они слишком сильно ненавидели Вьетнам, — сказал Бенни. — Не могли простить, что тот выиграл войну».

К его большому огорчению, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), которую Индонезия помогла создать в 1967 г., тоже поддержала красных кхмеров{593}.

Однако в Центральной Америке правительство Джимми Картера слегка обуздало тамошнюю брутальную «реалполитик» с позиции силы. В эту эпоху, после Уотергейта и расследования деятельности ЦРУ и ФБР, предпринятого Комиссией Чёрча в 1975 г., американские СМИ уже не демонстрировали, как прежде, слепоту и полное отсутствие критических способностей в отношении тайных и явных схем, которые Вашингтон проворачивал за рубежом в рамках холодной войны. Такие издания, как The New York Times и The Washington Post, сыграли решающую роль в обнародовании информации о резне в Пансосе, гватемальской деревне, где военных поймали с поличным на расстреле из автоматов мужчин, женщин и детей в 1978 г.{594} Вашингтон наложил запрет на продажу оружия правящим режимам, не соответствующим основополагающим критериям с точки зрения прав человека. Вместо того чтобы хотя бы попытаться соблюсти эти требования, гватемальская диктатура, которую теперь возглавлял некто Фернандо Ромео Лукас Гарсия, обратилась к Израилю и Тайваню, которые и согласились предоставлять оружие и помощь вместо США. Сотрудничество США и Гватемалы продолжалось на нескольких уровнях, но позиции Картера оказалось достаточно, чтобы вызвать ярость некоторых самых убежденных антикоммунистов в этом полушарии{595}. Марио Сандоваль Аларкон, один из основателей организации «Белая рука», La Mano Blanca, теперь вице-президент, обвинил Межамериканскую комиссию по правам человека при администрации Картера в том, что она превратилась в «марксистский инструмент, использующий права человека как орудие клеветы»{596}.

В июле 1979 г. сандинисты взяли Манагуа и создали правительство в Никарагуа. Для левых всей Центральной Америки это был момент всеобщего подъема, подобный тому, что пережили чилийские социалисты в 1970 г. Сандинисты не только победили — им еще и ничего за это не было! Даже английская панк-группа Clash в экстазе распевала об этой потрясающей новости:

В самый первый раз с тех самых пор,

Как в Никарагуа случилась революция,

В это дело не вмешалась Америка,

Права человека — в Америке.

Народ победил вождя — и тот сбежал.

А куда ему было деваться без вашингтонских пуль?{597}

На первом этапе своего существования Коммунистическая партия Никарагуа выступала против ориентации сандинистов на вооруженную борьбу. С годами Сандинистский фронт национального освобождения (Frente Sandinista de Liberación Nacional, FSLN) разделился на три фракции. Победившая группа, относительно умеренная третья фракция (ее называли терсериста), предпочла широкий тактический альянс с «буржуазией»{598}. Именно эта группа, которую возглавляли Даниэль и Умберто Ортега, взяла власть, получив большинство в коалиционном правительстве{599}. Tерсериста будут участвовать в демократических выборах.

Так же как их предшественники — Хо Ши Мин, Мао, Арбенс, Фидель, Сукарно и Альенде, терсериста сначала надеялись создать правительство, к которому Вашингтон сможет отнестись терпимо. Этим надеждам не суждено будет сбыться: получив власть, Рейган начнет бесславную кампанию финансирования мятежников «контрас». Однако лидеры операции «Кондор» не ждали отмашки от Рейгана и сами попытались справиться с новым левым правительством, формирующимся в Центральной Америке.

В 1977 г. аргентинская верхушка, убежденная, что Картер бросил их в разгар «священной войны» с коммунизмом, начала предоставлять услуги военной подготовки режиму Сомосы в Никарагуа. После победы сандинистов в 1979 г. аргентинцы создали базу в Гондурасе, чтобы учить гватемальцев и никарагуанцев искусству контрреволюции и репрессий{600}. Солдаты из Центральной Америки ездили в Чили осваивать тактики борьбы с коммунистической подрывной деятельностью{601}. Собрание