за римлянина, и британцы бросают его в тюрьму. Там он видит сон, в котором отец с матерью и два погибших в бою брата взывают к Юпитеру, как мог он допустить чтобы их сын-сирота и брат терпел такие страдания, был изгнан, в разлуке с женой, и они умоляют громовержца «избавить его от горя и забот» [188], свершить правый суд, иначе они «…к сонму всех богов Свой голос вознесут» [189]. В поэме Честера «Жертва любви» госпожа Природа тоже обращается к сонму богов, возглавляемому Юпитером, рассказывает им о прекрасной женщине Феникс, которая может остаться без потомства, и просит его содействовать примирению ее с мужем, «истинным рыцарем чести, поддерживающим Прометеев огонь». Юпитер дает госпоже Природе и даме Феникс колесницу Аполлона, бальзам для головы и ног больного Рыцаря, и они летят на остров Пафос и т. д. Благодаря вмешательству Юпитера примирение состоялось: разлука их была вызвана гнусным наговором, очернившим чистую, прекрасную Феникс, об этом говорится в поэме. Но любящие, соединившись, не отдали дань Купидону, а, посрамив его, принесли себя в жертву на алтарь Аполлона. Поэма «Честера» (кто бы ни скрывался под этим именем) – реквием по Ратлендам, автор знал их горестную кончину. Трагикомедия «Цимбелин» написана года за полтора-два до их смерти, Юпитер в ней, вняв мольбе родных Постума, предсказывает счастливое соединение четы, и в пьесе они соединяются. Это была мечта, которая не сбылась.

В жизни конец был иной. В Честерском сборнике есть Песни Голубя, посвященные прекрасной Феникс. Стихи делятся на две группы, они отличаются поэтическим строем и эмоциональной напряженностью. Первая группа – «алфавитная». Это двадцать четыре стихотворения, каждое из семи строк; все семь строк начинаются с одной буквы, идущие по всему циклу в алфавитном порядке. Подобное построение цикла стихов встречается в Библии. Псалом 119 в древнееврейском Священном Писании имеет ту же особенность, только там в каждой строфе восемь строк и начинаются они с одной и той же буквы древнееврейского алфавита, тоже в алфавитном порядке. Переводчикам Библии короля Иакова (1611) не удалось сохранить на английском эту алфавитную анаграмму, и потому в хороших изданиях английской Библии каждую строфу псалма 119 возглавляет в алфавитном порядке древнееврейская буква. Вот такое знаменательное совпадение первой группы песен Голубя (Ратленда-Шекспира) с псалмом 119. В православной Библии 118 псалом содержит английский 118 и 119, и в ней этот стилистический прием никак не отражен.

Настроение первой группы песен радостное: Феникс и Голубь опять вместе. Голубь предлагает любимой жене сказать «прости» целомудрию. Голубь, хотя он и тяжело болен, надеется на счастливое супружество. Совсем другое настроение во второй группе песен Голубя. Они и построены иначе, описать их форму трудно, не берусь за это головоломное дело. Более мрачной поэзии я не встречала. Голубь понял: брак их, платоническая любовь, посвященная Аполлону, – величайшее бедствие его жизни. Что послужило такой смене настроения? Она точно была: радужное восприятие сменилось безысходным мраком. Выйти из этого мрака могла помочь только полная переоценка ценностей, не столько в отношении других людей, сколько в отношении самого себя. И когда это произошло, была написана «Буря». После «Цимбелина» и «Зимней сказки» – тогда надежда еще питала сердце.

Светлый тон первой группы песен Голубя совпадает со светлым тоном этих трагикомедий.

Ничего удивительного: песни – собственные стихи Ратленда, и две предпоследние пьесы написаны им же. Вторая группа песен занимает серединное положение между этими пьесами и «Бурей», последней пьесой Шекспира. На самом деле последняя пьеса Шекспира – «Генрих VIII», но она написана двумя авторами, ее части очень отличаются по стилю, и потому мне приятней считать «Бурю» последней пьесой. Тем более что именно ею начинается Первое Фолио. Последняя пьеса в фолио – Цимбелин.

Этот расклад – внешнее отражение того, как менялось душевное состояние поэта; он дает ключ к пониманию связей между жизнью Шекспира и его творениями. В «Буре» Просперо – одинокая фигура. Вспомним, к одиночеству стремился Жак-меланхолик в не очень веселой комедии «Как вам это понравится». У Просперо есть дочь, которую он очень любит.

Думаю, что Ратленд-Шекспир осознал под конец причину своего неудачного брака – начало брачных отношений до свадебного ритуала. И Просперо старается оградить дочь и ее возлюбленного от поступка, который может стать роковым. Так виделась Шекспиру его жизнь в 1611 году. В «Буре» мы больше не слышим ни сердечной боли, ни обиды – покой и всепрощение: Ратленд уже предчувствовал близкий конец. Реквием писали друзья, для них смерть «Звезды поэтов» была истинным горем. И они включили в поэтический сборник все Песни Голубя – и светлые, и мрачные.

Английский шекспировед и литературный критик Дж.Р. Найт в книге «Обоюдное пламя», анализируя стилистику «Песен Голубя», приходит к выводу, что они очень напоминают сонеты Шекспира, и заключает: их поэтическое достоинство столь велико, что, возможно, «к ним приложил руку» Шекспир [190]. Анализ тщательный, со множеством параллельных мест не только в сонетах, но ив пьесах Шекспира. И вот как оценен его вклад в шекспироведение [191]: «Среди множества публикаций его поэтический и символический подход к Шекспиру лучше всего виден в книгах “Огненное колесо” (“The Wheel of Fire”, 1930), “Тема империи” (“The Imperial Theme”, 1931), “Корона жизни” (“The Crown of Life”, 1947)».

Действительно, можно ли назвать уподобление «Песен Голубя» сонетам Шекспира иначе как «символический подход»?

Интересно сравнить «Цимбелин» и с комедией Джонсона «Дьявол выставлен ослом».

Это работа будущих исследователей. Но одно уже и сейчас ясно: прав, верно, был великий шекспировед Эдмунд Мэлон, который почти во всех пьесах Джонсона видел злобные нападки на Шекспира.

Таким образом, у нас две версии. Одна – графиня верна мужу, все дело в безумной ревности мужа, а то, что Ратленд был очень ревнив, мы знаем со слов Бена Джонсона и еще из письма, в котором автор спрашивает, неужели графиня Ратленд не будет на свадьбе третьего графа Эссекса, ее единоутробного брата. Ратленд не любил отпускать графиню в Лондон, хотя сам он много ездил, что известно и из сонетов, и, опять же, от хорошо осведомленного Бена. Эта версия находит отражение в пьесе Форда «Разбитое сердце», в поэтическом сборнике Честера «Жертва любви, или Жалоба Розалины», в пьесе Джонсона «Дьявол выставлен ослом». И в шекспировских «Зимней сказке» и «Цимбелине». Заступается за Елизавету-Феникса и поэтический памфлет Уизера «Судебное заседание на Парнасе».

И другое мнение: графиня действительно дала повод ревновать. Это мнение Хейвуда, которое он и выразил в своей пьесе; его подкрепляют