— Он очень приятный человек, правда? — Гертруда поставила на стол поднос с графином с водой и двумя стаканами.

— Прости, кто?

— Рейдар, кто же еще? С которым ты вчера встречался. — Она присела на краешек дивана. — Воды?

— Нет, все в порядке, спасибо, — сказал он по той простой причине, что рука все еще слишком сильно дрожала, и он мог просто пролить воду. Он сел в одно из кресел и задумался, не потому ли она заговорила о Рейдаре, что уже поняла, зачем он здесь, и хотела ему помочь.

— Должна сказать, меня очень впечатлило, что он смог все это пережить и даже нашел новую женщину и все такое. Далеко не все могут выйти без потерь даже после обычного развода. Я, честно говоря, не понимаю, как он утром встает с постели. — Она взялась за сердце и покачала головой. — Страшно представить, что он пережил.

Или она действительно подготовилась к его визиту и попыталась выяснить, как далеко он зашел в своих подозрениях?

— Только одна мысль о том, как я буду жить, если что-то случится с Ингваром, приводит меня в ужас. Но, по крайней мере, хорошо, что вы вернулись к этому расследованию.

— Да, именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

— Да? Что-то случилось? Я имею в виду, вы знаете, кто это, или уже арестовали его?

— Гертруда, я, к сожалению, не могу…

— И какое это имеет отношение ко мне? Ингвар никогда не упоминал об этом. Я просто случайно оказалась соседкой и…

— Гертруда, — Фабиан поднял руку, которая наконец-то перестала дрожать. — Как ты, наверное, понимаешь, я не могу вдаваться в подробности расследования. — Ее беспокойство помогло ему почувствовать облегчение. Она точно не играла и не скрывала ничего. — Я могу только сказать, что из-за разных технических деталей расследования мы решили держаться в тени и вообще не будем рассказывать общественности о своей работе. По этой причине я прошу тебя ни с кем не говорить о расследовании и не упоминать, что оно возобновлено.

— Ну, это совершенно очевидно. За кого ты меня принимаешь? Я почти тридцать лет замужем за полицейским. Как бы это выглядело, если бы я обсуждала с каждым встречным все то, что мне рассказывает Ингвар за обеденным столом?

— Значит, вы с Ингваром обсуждаете то, что он вообще-то не имеет права разглашать?

Гертруда вздохнула.

— Фабиан. Не говори, что ты никогда не рассказываешь Соне то, чего ей не следует знать.

— Да, такое случалось. Но ради ее же блага я стараюсь свести это к минимуму. И раз уж мы об этом заговорили. Ты что-нибудь говорила об этом Ингвару?

— Теперь я не уверена, полностью ли я понимаю, что ты имеешь в виду. Говорила о чем?

— О расследовании. Что оно снова в работе.

Гертруда посмотрела на него так, словно только что поняла причину его визита и осознала, что надо взвесить каждое свое слово. В этот момент в окно забарабанил дождь. И она вдруг рассмеялась.

— Нет. Ты знаешь, мы почти не виделись последние несколько дней. Честно говоря, у меня нет ни малейшего представления о том, когда он вчера вернулся домой. Но, должно быть, было уже поздно, потому что я спала как убитая.

— Значит, вчера вы вообще не виделись?

— Ну как, он был дома до обеда, как обычно. Но тут вдруг пришло какое-то срочное сообщение ему на мобильный, или что-то в этом роде, и ему пришлось уехать.

— И что это было за сообщение?

— Не знаю. Это лучше у него спросить.

— Значит, у тебя просто не было времени рассказать ему.

— Да, можно и так сказать.

Она ничего ему не рассказала.

— Вот и хорошо, — кивнул он. — И я был бы тебе очень признателен, если бы ты и в дальнейшем не рассказывала.

— Но тогда я должна спросить почему? Вы же работаете в одной команде. А теперь ты сидишь здесь и говоришь, что я не должна ничего ему рассказывать. — Она покачала головой. — Я правда ничего не понимаю.

— Гертруда, я знаю, это может показаться странным. — Теперь нужно было оставаться спокойным и говорить не слишком быстро и не слишком медленно. Малейшее колебание — и она все поймет. — Суть в том, что расследование находится на такой ранней стадии, что вопрос в том, можно ли вообще назвать это расследованием. И пока я не соберу немного больше информации, я хотел бы сохранить всю свою работу в секрете.

— Хочешь сказать, что ни Тувессон, ни кто-то другой из команды не знают об этом?

Фабиан кивнул.

— Учитывая, сколько у нас сейчас работы, Тувессон не особенно обрадовалась бы, узнав, что вчера я провел целый час с Рейдаром. — Она все еще сомневалась. Он видел это в ее глазах и решил, что рука уже должна была перестать дрожать, взял графин и налил воду в стакан. — Я не знаю, как Ингвар ведет себя дома. Но на работе он любит поговорить, и я не удивлюсь, если он случайно проболтается на перерыве.

— Можешь быть спокоен, — сказала Гертруда, улыбаясь. — Обещаю, что не буду сплетничать.

— Дело не в том, чтобы сплетничать, а в том…

— Фабиан. Я прекрасно понимаю, о чем идет речь. — Она посмотрела на него с такой серьезностью, которую он не знал, как истолковать. — Если мое молчание означает, что ты сможешь узнать, кто виновен в этом жутком убийстве, то ты его получишь. — Она сглотнула и закрыла глаза. — Я никогда не забуду, как Ингвар пришел домой и рассказал мне о случившемся. — Она достала носовой платок, но слишком поздно — тушь уже слегка потекла. — Как тот судмедэксперт с длинными волосами сумел опознать тело, которое прибило к берегу острова Вен. Ты же понимаешь, они были не просто нашими соседями. Они были нашими друзьями. Мы ужинали вместе, мы с Ингой ходили на йогу каждую неделю. Я до сих пор не понимаю, как кто-то мог подвергнуть другого человека тому, что она пережила перед смертью.

— Когда он тебе это рассказал?

— В понедельник днем, почти пять лет назад. Пять лет, а кажется, будто это было вчера. Я распаковывала вещи и отправляла все в стирку после отпуска в Берлине, которым удивил меня Ингвар, когда он вдруг встал в дверях прачечной и попросил меня выйти и сесть на стул в кухне. Он даже налил себе стакан…

— Подожди минутку, — перебил Фабиан и поставил на стол стакан с водой, которую так и не успел выпить. — Когда вы были в Берлине?

— С вечера четверга до полудня воскресенья. Ингвар забронировал все на день нашей свадьбы. Отель, самолет и даже столики в нескольких ресторанах. Так нетипично для него.

— Ты хочешь сказать, что вы с Ингваром были в Берлине как раз в то время, когда произошло убийство?

— Да, а что такое?

— Ничего. Я просто не знал об этом, — он попытался выдавить улыбку, хотя чувствовал, что вся его версия произошедшего разваливается на части прямо на глазах. — Сам я тогда еще жил в Стокгольме. — Если у Муландера окажется алиби на время убийства Инги Дальберг, то все рухнет, как костяшки домино. Не имело значения, сколько они с Эльвином положили сил на то, чтобы установить все факты один за другим. Если не Муландер стоял за этим убийством, то вся версия с мотивом была ошибочной. Конечно, могло оказаться, что он вовсе не был в Берлине. — Извини, если я немного туплю, но ты действительно абсолютно уверена, что вы уезжали именно в те выходные?