Сорок три секунды спустя он без всякого предупреждения растолкал стоящих в очереди покупателей, перепрыгнул через прилавок и вонзил нож в Леннарта Андерссона.

Кровь буквально брызнула из шеи Андерссона, но через несколько секунд тот сумел вытащить и отбросить нож и одну руку прижать к ране с выражением лица столь же вопросительным, сколь и испуганным. Таким образом, ничто не указывало на то, что они встречались раньше. После этого преступник схватил с разделочной доски еще один нож и стал наносить удар за ударом жертве, которая, несмотря на тяжелые травмы, сумела удержаться на ногах и оказать сопротивление.

Но когда преступник с пятого удара попал ножом между ребер, Леннарт упал и исчез из кадра. Единственное, что потом было видно, — это как преступник взял тесак для мяса и занес его над головой.

— Думаю, этого достаточно. — Утес остановил запись и повернулся к остальным членам команды. — Не знаю, как вы, но я нашел по крайней мере две вещи, которые стоит обсудить.

— Хорошо. Давайте начнем с них, — согласилась Тувессон.

Утес кивнул и немного отмотал запись назад.

— Вот первая, — он остановил запись на том моменте, когда преступник вонзил нож в шею Андерссона. — Кто-нибудь может сказать, что это?

— Что там, мы должны что-то рассмотреть? — Тувессон наклонилась вперед, чтобы поближе разглядеть застывшую картинку, которая больше напоминала один из запрещенных фильмов ужасов начала века кинематографа.

— Да, я бы сказал, это настолько очевидно, что невозможно не заметить, — сказал Муландер при этом надев очки для чтения и начав просматривать свои документы.

— Хорошо, — сказал Утес. — Кто-нибудь еще, кроме Ингвара, у кого глаза хорошо видят?

— Утес, успокойся, — попросила Лилья с долгим усталым вздохом. — Может, оставим викторину для рождественской вечеринки, а сейчас поработаем?

— Ну вы же получили намек от Ингвара. Ну ладно. — Утес вытащил и протянул им одну из фотографий с места убийства. Леннарт Андерссон лежал на спине в луже крови с вилкой для мяса, торчащей рядом с носом. — Теперь видите?

Фабиан и остальные кивнули и сразу поняли, о чем идет речь.

На застывшем кадре с записи камер наблюдения у жертвы были густые волосы и прическа, которая покрывала всю макушку головы. Но на фото после его смерти большая часть волос отсутствовала, их осталось немного только над ушами по бокам.

— У него были накладные волосы? — спросила Тувессон.

— Похоже, что так, — ответил Утес.

— Ты хочешь сказать, что преступник взял их с собой?

— Да, вполне возможно.

— И ты вспомнил про отрезанную челку Молли Вессман? — спросил Фабиан.

— Совершенно верно. Может быть, здесь есть какая-то связь.

— Какая тут может быть связь? — спросила Тувессон. — За исключением волос нет никакого сходства.

— Ну не знаю. — Утес пожал плечами. — Может быть, жертвы знали друг друга? Возможно, они по-разному контактировали с преступником. Или они просто…

— На этом можно и остановиться, — сказал Муландер, снимая очки, в то время как в руке Лильи снова завибрировал телефон. — Здесь нет никакой связи. Даже с волосами.

— Ты что, нашел его накладные волосы?

Муландер кивнул.

— Они попали под прилавок, уж не знаю как. Прости, Утес. Я не хотел портить вечеринку.

— Ничего. В любом случае, это была всего лишь теория.

Ты грязная еврейская прошмандовка. Посмотрим, как ты станешь огрызаться, когда тебя трахнут во все дыры. Потом я помочусь на тебя и сделаю тебе фистинг ножом так, что в твоем теле ни капли еврейской крови не останется. Посмотрим, поможет ли тебе тогда твой значок.

PS: Надеюсь, тебе понравился твой новый газон.

— Ирен, ты как? — спросила Тувессон. — В порядке?

Лилья оторвала взгляд от телефона.

— Да, я просто немного устала.

— Точно?

— Абсолютно. Давайте просто продолжим, чтобы когда-нибудь закончить.

— О̕кей, — сказал Утес, нажимая кнопку воспроизведения, после чего преступник снова принялся колоть свою жертву. — Как вы, возможно, знаете, показания свидетелей о внешности преступника, мягко говоря, противоречивы. Одни описывают его нос как большой, другие — как маленький. Единственное описание, с которым все, кажется, согласны — «его внешность странная». Все свидетели подтвердили, что он действительно выглядел весьма странно. И только здесь я понял, что они имели в виду. — Он поставил запись на паузу и стал показывать кадр за кадром.

В первый и единственный раз преступник повернулся лицом к камерам на короткое мгновение, и внезапно стало ясно, что имеет в виду Утес.

И действительно, внешность этого человека была по-настоящему странной, но это было трудно описать в деталях. Он был темноволос, но не в этом было дело. А во всем остальном. Его нос сидел слегка косо и выглядел так, будто мужчина только что проиграл боксерский поединок. Правая щека свисала чуть ниже другой. Не говоря уже о глазах. Лицо явно было очень странным. Как будто оно плохо на нем сидело.

— Видите вот это? — Утес показал лазерной указкой на руки преступника, поднятые вверх, когда он занес над головой тесак. Между рукавом толстовки и перчаткой был виден небольшой участок кожи.

— Да, это его запястья, — сказала Тувессон.

— Совершенно верно. Не замечаете разницы в цвете кожи? Разве вы не видите, насколько она здесь светлее, чем на лице?

Тувессон кивнула.

— Ты хочешь сказать, что это не его лицо?

— Именно. Это просто маска, которую он натянул на голову. Ну как «просто». Я не думаю, что он просто пошел и купил ее в магазине «Все для маскарадов». Я считаю, она была сделана высококлассным мастером.

— Это значит, что все было спланировано заранее.

— Совершенно верно.

— Это говорит о том, что между жертвой и преступником должна быть какая-то связь, — сказал Муландер.

— Какая, например?

Муландер пожал плечами.

— Это может быть что угодно. Не вернул карточный долг. Или переспал с женой соседа, и это стало известно…

Переспал с женой соседа. Фабиан не мог поверить, что Муландер сказал именно это. Была ли это оговорка по Фрейду или он просто играл с ним? Был ли это его способ показать, что он все знал и всепросчитал так, что ему даже не нужно было беспокоиться?

— Но подождите, — вдруг сказала Лилья и оторвала взгляд от телефона. — Вам не кажется, что все это попахивает… как бы это сказать… шизофренией?

— Шизофренией? — Тувессон взяла термос с кофе и открыла крышку. — Что ты имеешь в виду? — В термосе было пусто.