Только одно не вызывало сомнений. Если сам Теодор не придет к пониманию того, что это необходимо, и не согласится пойти в полицию, то он ничего не сможет с этим поделать. Не имело значения, сколько аргументов было на его стороне, и что даже он сам рисковал быть обвиненным в том, что он знал о причастности собственного сына. Так что пока они с Соней не пришли к общему знаменателю, оставалось только ждать.

Это немало тревожило его, и Фабиан мог только надеяться, что она сможет взять под контроль свои эмоции и станет, наконец, рассуждать разумно.

Однако одно беспокойство сменилось другим, как только Муландер зашел в конференц-зал и уселся на свое место наискосок от него. Вчера вечером, когда они разговаривали по телефону, он был абсолютно уверен в том, что коллега ничего не знал. Но с тех пор Гертруда могла успеть рассказать обо всем.

В ходе совещания он попытался проанализировать каждую мелочь в поведении коллеги, но в конце концов пришел к выводу, что у него не было других вариантов, кроме как встретиться с Гертрудой как можно скорее в попытке выяснить, рассказала ли она ему что-нибудь.

В остальном само совещание оказалось необычайно эффективным. Ни у кого из них не было ни времени, ни настроения насладиться первым за неделю перерывом на кофе и поболтать с коллегами ни о чем. Лилья почему-то в основном сидела в телефоне, а Муландер и Утес были на удивление немногословны и сосредоточенны, поэтому уже через двадцать пять минут они обсуждали последний пункт в повестке дня, ожидая, когда Утес подключит свой компьютер и покажет некоторые записи с камер наблюдения из «Ика Макси».

К тому времени Лилья уже успела рассказать о том, как прошли поиски Ассара Сканоса и как они завели ее в многоквартирный дом на улицу Карла Крукса, но единственное, что она нашла интересного, — это сдающаяся в аренду двухкомнатная квартира. После недолгого обсуждения они договорились, что до поры до времени не будут тратить ресурсы на опрос жителей в этом районе. При этом с настоящего момента они круглосуточно будут готовы к тому, чтобы иметь возможность продолжить преследование в случае, если его мобильный телефон снова будет включен.

Муландер же с помощью мобильного оператора получил список звонков за последнюю неделю с текущего номера. В нем было указано, что Сканос несколько раз пытался дозвониться до Бьерна Рихтера, мужчины с куклами, который жил в том же подъезде, что и жертва, Муниф Ганем. Он также пытался позвонить ему в 07:18 в то утро, когда произошло убийство.

Одна из версий заключалась в том, что Сканос добрался до Бьюва, чтобы навестить любителя кукол, а когда того не оказалось дома, он задержался в подъезде, пока не спустился Муниф с пустыми бутылками. Во всяком случае, было ясно, что эти двое знали друг друга, поэтому Тувессон немедленно послала двух полицейских на квартиру к Рихтеру.

После этого Утес выдал отчет о том, как он опрашивал некоторых коллег Молли Вессман, которые все сказали, что она была чрезвычайно компетентным и талантливым сотрудником и лучше всех смогла организовать сокращения и реструктуризацию на фирме. Впрочем, некоторые из них рассказали о том, что она была не в себе за несколько дней до убийства. Она очень сильно нервничала и даже прервала свой доклад перед правлением предприятия и поспешно покинула офис.

Сам Фабиан рассказал о встрече с Косой, который обнаружил, что Вессман была отравлена рицином, скорее всего, где-то в пятницу после обеда. Он также показал фотографии ее скрытой татуировки и объяснил остальным, что, вероятно, у нее был сексуальный контакт с неким Колумбом, который, по слухам, мог заставить любого перейти некую сексуальную границу.

Бесспорно, это был самый интересный след в расследовании, хотя Тувессон была настроена скептически и попросила его продолжать копать, чтобы выяснить, насколько правдивыми были слухи и существовал ли на самом деле этот Колумб.

— О̕кей. Вы молодцы. Всем спасибо. — Тувессон отложила телефон и повернулась к остальным. — К сожалению, ребята, Ассар Сканос не играет в куклы дома у Бьерна Рихтера.

— Они проверили подвал? — спросила Лилья.

Тувессон кивнула и взглянула на свои часы.

— Утес, как у тебя дела?

— Ну, теперь, я думаю, все должно работать. — Утес взял пульт и направил проектор на потолок, после чего на стене появился фон рабочего стола его компьютера с псом Эйнштейном, гоняющимся за теннисным мячом.

— Это займет много времени? — Муландер допил кофе и взглянул на часы. — Мои ребята сейчас сидят и ждут, когда можно будет приступить к осмотру квартиры Вессман.

— Займет, сколько займет. Поэтому я предлагаю не тратить его без надобности. — Утес запустил 14,32-секундную запись, на которой не было звука. Она имела низкое разрешение и цветопередачу, которая оставляла желать лучшего.

Тем не менее, Фабиан не мог не признать, что в кадрах с камер наблюдения в «Ика Макси» было что-то завораживающее. Некий фэн-шуй прослеживался в движениях человека, который без предупреждения растолкал стоящих в очереди покупателей, оперся одной рукой о прилавок и, как будто это было проще простого, перемахнул внутрь, схватил с разделочной доски длинный узкий нож и нанес удар в шею жертвы. Все одним эффектным движением от начала до конца, что, должно быть, потребовало немало часов тренировок.

Больше всего бросалось в глаза то, что он ни секунды не сомневался в своих действиях, хотя рядом было не менее дюжины свидетелей. Это требовало не только хладнокровия, но и тщательного планирования. В то же время во всем этом было что-то спонтанное. Как будто это был не более чем внезапный порыв.

— У тебя есть какие-нибудь кадры, где он входит в магазин? — спросил Фабиан, одновременно изучая Муландера, который казался полностью погруженным в запись, хотя Утес показывал ее уже в третий раз.

— Конечно. Но, чтобы вы знали, она длится более пяти минут, и там ничего особенного не происходит. Но давайте посмотрим.

Преступник вошел в здание, взял корзину для покупок и двинулся в магазин. На нем была одежда большого размера в стиле хип-хоп, капюшон толстовки надет на голову, все его движения были уверенными и продуманными. Как будто у него имелась конкретная цель визита сюда.

В то же время в его манере двигаться среди полок магазина не было ничего, что указывало бы на то, что он пришел туда не для закупки продуктов. Сначала он взял литр овсяного молока и свежевыжатый сок в молочном отделе. Затем подошел к полкам с хлебом и взял пачку ржаного печенья и только потом направился к прилавку мясного отдела.

Но вместо того, чтобы взять талончик на очередь, он просто бросил беглый взгляд на прилавок по пути в овощной отдел, там он отставил корзину и потрогал несколько авокадо прежде, чем перейти к лотку с помидорами на ветке, где он не торопясь выбрал несколько и положил в корзину.

Завязав пакет с помидорами, он пошел к лотку с картошкой. Но на полпути передумал, повернулся к прилавку с мясом, взял талончик и встал в очередь.

На протяжении всей записи было почти невозможно увидеть его лицо. То ли потому, что он знал расположение камер, и обязательно поворачивался к ним спиной, то ли это было всего лишь досадное совпадение — определить было невозможно.