Редкостное существо. Это ж надо, чтоб в девушке всё было посуперу: и фигура, и темперамент, и энергетика. А сколько силы в руках!

Всё прошло исключительно тип-топ. Марфа так разнежилась, чточуть на деловую встречу не опоздала.

Но ничего, не опоздала. Она никогда никуда не опаздывала,разве только если — нарочно.

Встреча была с одним библиофилом, которого тормознули натаможне с библией шестнадцатого века. Он, кретин, не догадался решить вопрос наместе, и теперь ему ломилось от трех до семи. Торчал на подписке о невыезде иочень нервничал.

Марфа нагнала на него побольше страху, рассказала, какодного интеллигентного человека, тоже страстного книжника, довели в уральскойколонии до самоубийства. Когда же клиент полностью созрел, предложила разрулитьситуацию. Цена вопроса — пол соточки тоннобаксов. Взяла бы меньше, но ведь самдолжен понимать, основная часть не ей пойдет.

Библиофил чуть не расплакался от облегчения, придурок.

Чем обходные лазейки искать, лучше бы хорошего юриста нанял.Тот сразу бы сказал, что протокол изъятия составлен с нарушениями, грош емуцена. Так что делиться с судьей Марфе не придется. Не сделка, а мечта: максимумнавара, ноль противозаконных действий.

Потом посидела со знакомыми в модном ресторане «Сэппуку»,покушала суси с черной икрой и сасими из фугу («суши» и «сашими» говорят толькогопники).

К себе в Жуковку вернулась хорошо за полночь. Как говорится,усталая, но довольная.

Дом Марфе достался на память от бывшего мужа-брокера, такогоже пидора как Раульчик, только подпольного. Гаража, правда, не было, участокмаленький. Зато в Жуковке, а не в каких-нибудь Горках-15.

Машину она обычно ставила у забора, но сегодня там воткнулсячужой микроавтобус. Если б не красный крест на борту, не надпись «Реанимобиль»,Марфа ему шину бы проткнула. Но раз реанимобиль, пускай живет, скаламбурила онаи припарковалась перед калиткой.

В окнах было темно. Прислуга делала уборку вечером, а потомуходила. Марфа любила на ночь оставаться одна. Когда спишь, в доме никого бытьне должно. Потому что спящий человек беззащитен.

А если Валюша? — спросила она себя, поднимаясь накрыльцо. Свернется калачиком на кровати, будет спать рядом.

Достоевского она любит, надо же. Умная, начитанная. Как проэротизм лихо завернула. Занятный экземпляр. Что-то в ней есть необычное, надобудет разобраться. Может, пригласить ее пожить немного, несколько дней? Иливместе съездить куда-нибудь. На Сейшелы, например. Рауль рассказывал, там можноцелый островок арендовать. И ни души, только прислуга.

Тут Марфа себя осадила. Стоп, девка. Не увлекайся. Ненарушай основное правило жизни. Валюша твоя — чья-нибудь шлюшка. «Бентли»,шмотки от «Гермеса», силиконовые сиськи. Ей наверняка есть, у кого ночевать и скем на Сейшелы ездить…

Неладное Марфа почуяла сразу, когда открыла входную дверь.Огонек на пульте горел, но кто-то с сигнализацией явно пошуровал — она пикнуланеобычным образом. Это означало: отключили, потом снова включили.

Кто?

Зачем?

Выбор был такой. Первое: выкатиться на улицу и вызвать помобильнику патруль. Второе: сразу нажать «тревожную кнопку».

Но Марфа поступила иначе, так как была не робкого десятка иотносилась к себе с уважением. Расстегнула сумочку, сняла пистолет спредохранителя. Резиновые пули, валят с пяти метров. Если в упор — на смерть.При этом всё законно: необходимая оборона, и разрешение имеется.

В гостиной побывали чужие. Всё вроде на месте, но торшерчуть сдвинут, угол ковра загнулся, шкаф приоткрыт. Глаз у Марфы был алмаз.

Спокойно, сказала она себе (все-таки разволновалась, нежелезная же). Тайник хрен найдут, а больше тут брать особенно нечего.

Тихо было, совсем.

Она даже испытала что-то вроде разочарования. Ужепредставляла себе, как на нее, слабую женщину, попрет воришка, и она в него —ну хорошо, не в упор, а метров с двух — бабах, ба-бах по яйцам. Будет чтознакомым рассказать.

А потом она зажгла свет и увидела в телевизионной зоне неодного вора, а двоих.

Серого Волка и Красную Шапочку.

Сидели себе рядышком, утонув в глубоченной софе. Смотрели наМарфу.

Она прямо обалдела.

Волк-то был откровенно халтурный: обычный мужик в костюме,только маску надел. Зато Красная Шапочка какая положено: чепчик, золотыекудряшки, передничек, белые гольфы.

Стильно работают, уроды, подумала Марфа, немножко придя всебя. В сказки она и в детстве-то не верила.

— Привет, уроды. Стильно работаете. — Иприготовилась выхватить пистолет из сумочки.

Надо было только поближе подойти. Значит, волку — по яйцам,девчонке — по голой коленке. Чтоб не сбежала.

Воры сидели смирно, как голубки, не подозревали, что сейчаспальба начнется.

У «волка» в прорезях маски угольками посверкивали глаза. Вруке он держал какую-то плоскую коробочку, вроде футляра от очков.

«Красная Шапочка» посмотрела на литагентшу с ясной улыбкой изаговорила стихами — звонко, как на пионерской линейке во времена марфиногодетства:

— Здравствуйте, тетя, я Красная Шапочка! Где моя чуднаякрасная папочка?

И всё стало понятно. Загадка разъяснилась.

— Папочку тебе? — прошипела храбрая Марфа.

Рванула из сумочки пистолет, но футляр в руке (или в лапе?)Серого Волка слегка дрогнул, что-то там блеснуло, и Марфа почувствовалаболезненный укол в грудь. Опустила голову, чтобы посмотреть, чем это ее — ипотеряла сознание.

Пришла в себя уже не в гостиной, а в аквазоне.

Аквазона у Марфы была — супер. Кто из гостей ни войдет,обязательно скажет «вау!». Тридцать квадратов, посередине аквариум на две тонныводы, дизайнерская сантехника, пол — итальянская мраморная плитка с подогревом.

На этом-то чудесном полу она и очнулась, но подогрев неработал, и было Марфе очень холодно. Тем более, лежала она совсем голая.

Вроде не связана, не скована, а пошевелиться не могла. Телобудто не свое, пальцем не двинуть. А голова при этом работала ясно.

Иголкой парализующей стрельнули, поняла Марфа. Как взоопарке в какую-нибудь львицу или тигрицу.

Серый Волк и Красная Шапочка стояли над ней.

— Красивая, — с подсюсюкиванием сказала КраснаяШапочка — не про голую Марфу, а про декоративную акулу. — Так где папочка,тетенька? Мы с серым все перерыли, три часа трудились. Скажи, тетенька, некапризничай. А то бо-бо будет.