Принесли закуску: ему салат, Саше селедку под шубой. Девочкасосредоточенно заработала вилкой.

За интересующим Нику столиком дружба крепла прямо на глазах.Марфа и Валя о чем-то перешептывались, лазили вилками друг к дружке в тарелки.На шефа ассистентка ни разу не посмотрела, она была вся в образе.

Но минут через десять вдруг встала, направилась в сторонутуалета и метнула на Нику быстрый, многозначительный взгляд.

Немного выждав, он пошел туда же.

— Всё на мази, — скороговоркой сообщила помощница,поправляя прическу перед зеркалом. — Сейчас поедем к ней смотретьколлекцию бабочек. Она в Жуковке живет. Интересная женщина. С шармом.

— Каких еще бабочек? — нервно зашепталФандорин. — Валентина, я вовсе не требую от тебя таких жертв!

Она проникновенно посмотрела на него.

— Для вас, Николай Александрович, я пойду на чтоугодно. Вы же знаете.

— Да не надо мне! — разозлился он. — Неужелинельзя с ней без этого про Достоевского поговорить?

Валя обрадовалась:

— Ревнуете?

— При чем тут ревность!

— Ну и нечего тогда. Потусуйтесь тут с Сашкой паручасиков. Потом подваливайте в Жуковку, там кафешка есть итальянская. Ждите. Вотвам ключи от тачки, меня Марфуша подвезет.

— А документы на машину?

— Зачем? Кто на Рублевке «бентли» остановит?

Саша поела по полной программе, а поскольку торопиться былонекуда, схомячила (еще одно слово из Валиного глоссария) целых три десерта.

Ника скучал. От нечего делать прислушивался к разговорам.

Слева два молодых человека в концептуально продранных майкахувлеченно обсуждали новые модели мобильных телефонов.

Справа ланчевал одинокий бизнесмен в летнем льняном костюмеи всё время вел переговоры по телефону. Слова были вроде все понятны, но смыслэтих речей от Николаса ускользал:

— Я уже озвучивал, что мы как бы готовы порешать этотвопрос в плане поддержки. Привлеченку обеспечим. Но только если объект реальнов шаговой доступности… — и дальше всё в том же роде.

Бизнесмен ушел, за его стол села парочка, парень с девушкой,оба в купальниках, и громко начали обсуждать всякие интимности.

— Что за предъявы, Макс? Я прямо в шоке! —горячилась барышня, изъясняясь на причудливой смеси блатного говорка игламурного слэнга, которая в ходу у нынешней продвинутой молодежи. —Подумаешь, эпиляцию не сделала! А сам дезодорантом не пользуется!

— Не гони, — обиделся кавалер. — У тебя чего,нос заложило? На, нюхай! «Хуго Босс», летняя коллекция! Знаешь, Оксан, тебепора серьезно задуматься о наших отношениях. Надо уважать сексуальногопартнера!

Николас покраснел и заскрипел стулом.

— Саша, может быть, переберемся на пляж?

Саша позагорала, потом переехали в Жуковку, еще и там в кафенасиделись. Валентина заставляла себя ждать.

Девочка несколько раз спросила, где та и что, но Фандоринотвечал уклончиво.

Наконец, появилась. Ленивой, как у нагулявшейся кошки,походкой подошла, промурлыкала:

— Ух, я такая голодная! Девочки, что это у вас там навитрине за салатик? Несите! И булочку! Две!

Моральный облик помощницы Николасу был давно и хорошоизвестен, поэтому от нравоучений он воздержался и лишь спросил:

— Ну?

Валентина подмигнула:

— Бинго! «Нет таких крепостей, которых не могли бывзять большевики». Это из кино одного, старого.

— Значит, рукопись, действительно, у нее? Можнодокладывать клиенту?

Ника знал, что помощнице не хочется комкать рассказ о своихподвигах, но Саше выслушивать все эти неаппетитные подробности было совершеннони к чему.

Однако сбить Валю не удалось.

— Рассказываю. Приезжаем к Марфуше. Сначала то-сё, бабочексмотрели… — Она выразительно покосилась на шефа.

— Я знаю, это инсектариум называется, — сообщилаСаша. — Много бабочек? Красивые?

— Только две, но шикарные.

Ника пнул ассистентку под столом ногой.

— Что рукопись? Как ты вышла на тему?

— Всё по плану. Пили кофе, лялякали про литературу. Мыже интеллигентные девушки. Она Мураками обожает, Коэльо для нее простоват, ноХаруки — супер. А я ей говорю: твой япошка — лажа, вот русская классика — эторулёз. От Достоевского, говорю, прямо залипаю вся. У меня дома ПээСэС,пятьдесят томов, так я их с первого до последнего читаю, как заведенная, а какзакончу, снова начинаю. Что ни говори, а наша русская литература самая великаяна свете. Особенно Достоевский, говорю, меня жутко заводит. Он такойсексуальный. Тут тебе и садо-мазо, и фетишизм, и лесби, только умей междустрочек читать. И пересказала ей Сашкиного папаши лекцию, близко к тексту.

— Про лесби там ничего не было. А в полном собраниисочинений Федора Михайловича не пятьдесят томов, а тридцать, — поправил Фандорин.

— Неважно. Важно, что Марфутка клюнула. Говорит: «Аесли я тебе дам почитать романчик Достоевского, которого никто на свете еще нечитал? У меня есть». Я ей: «Иди ты». Ну, она и рассказала, как было дело.Явился к ней один лох с ушами (это она, Сашок, твоего ботинка так описала. Всмысле, родителя). Он по телеку видел передачу про литагентство — Марфушаканалу проплатила, для пиара. Типа про прочные связи с культурной элитойЗапада, про контакты с зарубежными издателями. Ну и повелся. В смысле, купился.Короче, поверил. Позвонил в офис, потом пришел. Вежливый такой, скромненький, вочочках. Она бы сейчас на него посмотрела, — хохотнула Валя. — Надобудет ее после в палату сводить, Марфушке понравится… В общем взяла она кусокрукописи, отвезла к экспертше, самой главной по Достоевскому. Та говорит:верняк.

— А как звали экспертшу? — спросил Николас.

— Я не спросила. Что, надо было?

— Нет, я и так знаю.

То-то Элеонора Ивановна засмеялась, когда он сказал потелефону про рукопись. «Снова-здорово» — так она выразилась. И потом вела себястранновато…