Какое причудливое сочетание взрослости с инфантильностью,подумал Николас. Наверное, таким же был вундеркинд Самсон Фандорин, который,если верить семейному летописцу, в двенадцатилетнем возрасте изобреллетательный аппарат наподобие дирижабля и летал на нем над уральскими горами.

— А, Николай Александрович, — сказал мальчик. —Спасибо, что согласились зайти. Я бы сам к вам вышел, но здесь… лучше.

Вдали от отца он держался совсем иначе. Спокойнее,естественнее, взрослее.

— Почему «лучше»?

Паренек сказал Игорю:

— Можешь идти на место.

— Хорошо, Олег Аркадьевич.

Ну и нравы, слегка поморщился Николас. Мальчишка взрослогомужчину зовет на «ты», а тот его по имени-отчеству. Правильно сказано: худшийвоспитатель — богатство.

Игорь удалился в угол и сел к столу, сплошь уставленномукакими-то хитрыми приборами. Там же на полу лежал аккуратно свернутый спальныймешок.

— Спартанец, — усмехнулся Олег, поймав взглядФандорина. — Довольствуется малым.

— Капитально вы здесь обустроились.

— Мой второй дом. — Подросток исподлобья смотрелна гостя. — Две недели дома, две недели здесь.

— Извините, но… от чего вас все-таки лечат?

— От разного. — Олег отвернулся, стал свинчиватькакую-то штуковину, похожую на детский водяной пистолет. — Роды былинеудачные, мать подорвала здоровье, недолго потом жила. А я получился ходячеенедоразумение. Всё во мне не так. Позитивист папочка со своим непотопляемымоптимизмом уверяет, что я — аномалия со знаком плюс. — В голосе мальчикапрозвучала насмешка, но не злая, а, пожалуй, ласковая. — Но вопросостается открытым. Сейчас, по плану великого доктора Зиц-Коровина, мне колютгормональные препараты. В следующий раз будем регулировать сон. Я — урод,посплю полтора — два часа, и мне хватает. А великий доктор Зиц-Коровин считает,что в этом одна из причин болезни. Буду учиться дрыхнуть по восемь часов всутки, как все нормальные люди. У великого доктора Зиц-Коровина на мой счетбольшие планы. Вторая пятилетка к концу подходит, третья на носу. Безфинансирования Центр физиологии мозга не останется.

Фандорин хотел спросить, почему Олег так ожесточен противглавврача, но решил с этим подождать. Подросток позвал корифея добрых советовнеспроста. Если хочет что-то рассказать, не стоит его подгонять.

— А что вы такое мастерите?

— Дурью маюсь. Прочитал, что японцы изобрели полимернуюнить сверхбыстрого растяжения-стягивания. Изобрести изобрели, а какиспользовать, пока не придумали. Попросил папу выписать мне образец. И сделалигрушку, занятную.

Он поднял пластмассовый пистолетик, нажал кнопку, и из дулавылетело что-то маленькое, блестящее. Приглядевшись, Николас увидел, что этоприсоска на тонкой блестящей нити. Присоска впилась в корешок книги, лежавшейна диване, метрах в трех от стола.

— Теперь включаем стягивание…

Олег нажал кнопку еще раз — и книга оказалась у него в руке.

Запрокинув голову, паренек беззаботно расхохотался.

— Говорю же, дурью маюсь. Что с меня, аномального,взять?

— Но это совсем не дурь! — пришел в восхищениеФандорин. — Великолепное изобретение! Например, пригодится людям, которыене могут передвигаться. Да мало ли, как можно использовать такойчудо-инструмент!

Но Олег лишь махнул рукой.

— Ерунда всё это… — Он оглянулся на Игоря, потомна дверь и понизил голос. — Я вас не для этого… Я поговорить хотел. Так,вообще… А то не с кем. Не с Игорьком же. А у вас лицо такое, ну, как будто выслушать умеете. И болтать потом не станете.

Фандорин поневоле почувствовал себя польщенным. Да и жалкобыло этого наследного принца, запертого в своих технохоромах, как в золотойклетке.

— Хотите поговорить по душам? — улыбнулся Никамальчику. — Что ж, давайте попробуем.

Но разговора не вышло.

Лицо Олега внезапно изменилось — стало отчужденным,замкнутым.

— Не сейчас, — прошептал он. — Фаршировательмозгов пришел.

— Кто?

Оглянувшись, Ника увидел в дверях фигуру в белом халате.

Доктор Коровин смотрел на шепчущихся собеседников с веселымудивлением.

— Подружились? Похвально, похвально… О чем беседуете?Можно мне тоже поучаствовать?

Какой уж тут разговор по душам.

Новые загадки оказались не в пример труднее первой. Вызвалииз засады в Саввинском переулке Валю (за Рулетом теперь пускай люди АркадияСергеевича охотятся), до вечера втроем просидели в офисе, но так ни до чегопутного и не додумались. Начали с П.П.П. «Первоисточник», от которого Морозовпорекомендовал шагать, это, вероятно, роман «Преступление и наказание». Но какможно шагать от романа? Может быть, все-таки он имел в виду что-то иное? Пятькамешков, четыре камешка… Ерунда какая-то.

Плюнули. Переключились на рукопись — в конце концов, клиентаинтересовала именно она, а не кольцо. Распечатали весь текст гнусной лекции,крутили его и так, и этак. Всё впустую. До последней шарады, про нимфетку,вообще не добрались. Разошлись одуревшие, унылые, чтобы снова собраться завтрав десять.

А наутро, когда Николас одевался, из кармана брюк выпалдублон и закатился под кровать. Магистр долго стоял на четвереньках и,чертыхаясь, шарил рукой по пыльному полу. Проклятая монета словно пропала.Пришлось отодвигать кровать.

Увидев, как под плинтусом тускло поблескивает желтый металл,Фандорин вдруг подумал: надо не перебирать слова, которые есть, а искать теслова, которые пропали!

И дело сразу пошло. К десяти часам головоломка былаполностью разгадана.

Своих помощниц Ника встретил спокойный, торжественный. Нодля пущего эффекта торопиться не стал.

Спросил с хитрой улыбкой:

— Ну что, пошевелили мозгами на досуге?

— Я читала-читала, ничего не поняла, — виноватосказала Саша. — Я тупая.

— Туфта какая-то, — согласилась Валя. — Ятоже по нулям. А вы, шеф?

— Да есть кое-что…

Позволив себе посмаковать наступившую паузу, Фандориннаправился к окну.

— Припекает. Открою, а то душно.