– Сейчас не самое подходящее время для этого. Я могу забеременеть.

Алекс тут же убрал руки: он не хотел заводить детей, пока не сколотит достаточное состояние.

Он со смиренным видом проглотил остаток чая и удовлетворенно хлопнул в ладоши.

– Ты находишься здесь уже достаточно долго. Выйди и познакомься с нашими людьми. – Он взял ее под локоть – У меня есть сюрприз для тебя.

Том с шумом уронил тяжелое седло рядом с открытой дверью конюшни.

– Похоже, босс устраивает своей леди экскурсию. Хочет, чтобы все собрались на ринге.

– Буду там через минуту.

Джеймс двумя ударами вколотил толстый гвоздь и повесил на него последнюю сбрую. Затем вытер руки о штаны и вышел, чтобы присоединиться к Тому.

Алекс одной рукой обнимал талию женщины, которая стояла, потупив взгляд.

– Прошу всех познакомиться с моей очаровательной женой, миссис Хэррингтон, – обратился он к мужчинам, ревниво убедившись, что каждый из них позавидовал ему. – Дорогая, а это люди, которые построили наш дом и которые сделают Ванйарри-Даунс лучшей фермой во всей Западной Австралии.

Наступило неловкое молчание. Собравшиеся мялись, не зная, то ли хлопать, то ли радостно приветствовать хозяйку, то ли помалкивать.

Джеймсу хотелось побыстрее вернуться к работе. Он переглянулся с другими работниками – суровыми мужчинами с загорелыми морщинистыми лицами и заросшими щетиной подбородками.

– О’Рейли! – крикнул Алекс. – Приведи-ка Полночь.

Джеймс сходил в конюшню, вывел оттуда черного жеребца, заметно присмиревшего после нескольких недель тренировок, и вручил поводья Алексу.

Тот подвел коня к жене, и она провела рукой по его шелковистой гриве.

– Он просто великолепен, Алекс! – с восхищением выдохнула она.

Мужчины одобрительно закивали. Действительно, хорошая лошадь.

– Оседлай его, – приказал Алекс Джеймсу. – Я хочу прокатиться на нем.

Джеймс надвинул шляпу на глаза:

– Он еще не готов.

– О чем ты говоришь? Ты ведь ездишь на нем уже несколько недель!

– Он привык ко мне, но никого другого к себе не подпускает.

Алекс обвел глазами группу собравшихся и ухмыльнулся.

– Я езжу верхом всю жизнь и, думаю, смогу с ним справиться. Оседлай его!

Том пожал плечами и одними губами произнес: «Он его угробит».

Джеймс затянул ремни седла и отступил на несколько шагов – он был готов вмешаться в любой момент, если понадобится.

Алекс с полной уверенностью вскочил в седло и улыбнулся.

– Я же говорил…

При звуке его голоса конь насторожился, в панике мотнул головой, ударил передними ногами, а затем встал на дыбы и принялся бить в воздухе копытами. Алекс отчаянно пытался совладать с жеребцом. На лбу его выступил пот, а безукоризненная прическа растрепалась. Яростно заржав, конь взбрыкнул, и Алекс, взлетев в воздух, упал в пыль посреди собравшихся. В толпе кто-то фыркнул, но большинство настороженно молчали.

Его жена рванулась вперед:

– Алекс, с тобой все в порядке?

Он поднял голову, и она отпрянула. Алекс медленно встал и провел руками по своей одежде – пыль прилипла к ней, как приклеенная. Он откашлялся. Справа послышался приглушенный смешок, слева кто-то переступил с ноги на ногу. Алекс зло усмехнулся, глаза его потемнели, а рука скользнула в карман и выхватила оттуда пистолет. Солнце сверкнуло на серебристом металле, когда Алекс поднял руку и направил дуло в голову жеребцу.

Джеймс рванулся, чтобы отвести коня, но женщина опередила его, схватила Полночь за уздечку и прижалась к нему.

– Нет, Алекс!

– Уйди с дороги! – процедил тот сквозь зубы.

– Нет! – Она обхватила руками шею лошади. – Алекс, опусти пистолет!

– Уйди, Леонора! – Алекс взвел курок. – Уйди, или, клянусь, я пристрелю тебя вместе с ним!

Леонора… Имя это эхом отдалось в ушах Джеймса, судорогой прошлось по его рукам и ногам, и на миг перед глазами потемнело. Из-за одного только слова – Леонора. Но затем он отбросил раздумья, рванулся к коню, погладил его и встал перед женщиной, заслонив ее хрупкую фигурку собой. Жеребец вновь поднялся на дыбы, и Джеймс потянул за поводья.

– Тпру! – прикрикнул он на лошадь и обернулся к Алексу. – Проверить не могу, что вам удалось на него вскочить! – Несмотря на лихорадочно стучавшее в груди сердце, Джеймс смог выдавить из себя веселую усмешку. – Сегодня утром он брыкнул Тома по яйцам только за то, что тот слишком близко к нему подошел.

Том мгновенно понял, к чему он клонит, принял игру и тут же схватился за низ живота с выражением невыносимых страданий:

– Бедная моя мамочка уже не дождется внуков!

Все дружно рассмеялись. Джеймс, воспользовавшись этим, отвел лошадь в сторону, убрав заодно и женщину с линии прицела.

Рука Алекса обмякла, и он часто заморгал сквозь заливавший глаза пот.

– Но жеребец все равно просто красавец, – продолжал Джеймс. – В этом можно не сомневаться. Глядишь, он еще выиграет для вас Мельбурнский кубок.

Алекс сглотнул и опустил руку, хотя курок все еще оставался взведенным.

Джеймс высвободил поводья и, подойдя к Алексу, подмигнул ему.

– В конечном счете, – внутри у него все переворачивалось от слов, которые он должен был произнести, – лошади во многом похожи на женщин: лучшее вознаграждение приносят самые норовистые.

Мужчины засмеялись и согласно закивали; Алекс расслабился и положил руку Джеймсу на плечо.

– Это правда, друг мой. – Алекс подошел к жене и шлепнул ее по заду. – Истинная правда!

Леонора порывисто распахнула дверь. Лицо ее было красным от только что пережитого унижения, а внутри клокотал гнев. Услышав, как Алекс вошел через парадный вход, она резко обернулась к нему:

– Как ты смеешь…

Алекс схватил ее руку и вывернул так, что плечо пронзила острая боль.

– Никогда больше не говори со мной подобным тоном перед другими мужчинами! Никогда, слышишь?

– Так ты же собирался пристрелить этого коня! – Он вывернул ее руку еще сильнее, и у Леоноры перехватило дыхание. – Прекрати, Алекс! Ты делаешь мне больно!

– Никогда больше не повышай на меня голос! – заорал он. – Никогда!

– Отпусти, пожалуйста, – умоляющим голосом попросила она. – Прости меня!

Алекс оттолкнул ее в сторону. Подойдя к зеркалу, он пригладил волосы, открыл дверцу бара и достал оттуда две коричневые бутылки. Входная дверь захлопнулась за ним, и Леонора осталась одна, потрясенная случившимся и потирая наметившиеся синяки.