– Я сама перепачкалась чуть не с головы до ног. – Она со смехом открыла дверь пошире и прислонилась к косяку. – Все пытаюсь убрать пыль. А эти бури всегда налетают так стремительно?

– Обычно нет. – Язык его шевелился нормально, автоматически помогая произнесению каких-то слов, тогда как сердце стучало, словно колеса курьерского поезда. – Я видел такую сильную всего один раз, но она быстро ушла. А если ветра нет, они могут задержаться.

Это была она! Стояла перед ним! Джеймс забыл о буре. Да что там о буре – он забыл собственное имя. Забыл, что нужно что-то говорить, и просто смотрел на нее и смотрел.

После затянувшейся паузы ресницы ее беспокойно дрогнули, она нервно коснулась пальцами воротничка.

– Так вы один из наших новых приказчиков? Я запомнила вас с того дня.

– Кстати, насчет того дня, миссис Хэррингтон… – начал он и сделал шаг вперед.

– Прошу вас, зовите меня просто Леонора.

Ее имени он произнести не мог.

– Насчет того дня… – Он судорожно сглотнул. – Я должен извиниться перед вами.

– Нет. – Она опустила глаза и отодвинулась к двери. – Все в порядке.

– Нет, не в порядке. Тот мой комментарий… – Он выдержал паузу и снова надел шляпу. – Я увидел пистолет и… Я подумал, что он застрелит коня. Я не хотел никому причинить вреда. И уж точно не собирался нанести вам обиду. Я люблю женщин. – У него покраснели уши из-за последних вырвавшихся слов. – Я имею в виду, что отношусь к ним с уважением.

Она рассмеялась тихим смехом, мягким и нежным, как прикосновение перышка.

– Ох, я совсем запутался, – беспомощно улыбнулся Джеймс, покачав головой. – На самом деле я просто хотел извиниться перед вами, вот и все.

– Ваши извинения принимаются. – Леонора улыбнулась, и вся неловкость тут же ушла. – Вы, вероятно, спасли жизнь этой лошади. Мне следовало бы поблагодарить вас за это.

Джеймс во все глаза смотрел на нее – на ее кожу, овал лица, волосы. В груди его поднималось приятное тепло, подогреваемое воспоминаниями. Он отвернулся и посмотрел на подъездную дорожку, чтобы дать небольшую передышку эмоциям и немного упорядочить мысли.

– Вы хотели что-то еще? – спросила она.

Он медленно обернулся к ней:

– Когда-то я знал одну Леонору. – Слова прозвучали мягко и осторожно, как прикосновение ленивого ветерка.

– Правда? – Она с любезным видом склонила голову к плечу. – Это не слишком распространенное имя.

– Она похожа на вас. – Он поднял голову. – Мы тогда жили в сиротском приюте на берегу океана… возле Джералдтона. – Джеймс внимательно смотрел на нее, его волнение улеглось. – Может быть, вы знаете, где это.

Губы ее приоткрылись, кровь отхлынула от лица. Она хотела что-то сказать, но не смогла и резким движением мотнула головой – так встряхивают запылившийся ковер.

– Так вы думаете, что я сирота?

В ее глазах была паника.

В этот момент луч солнца осветил волосы Леоноры, которые золотистым ореолом обрамляли ее лицо. Сердце у Джеймса екнуло. Свет поднялся к ее карим глазам, и на миг в них показались страх и боль. Все сомнения, если таковые еще оставались, ушли. Джеймс сунул руки в карманы и выпрямился.

– Я не хотел обидеть вас.

– Сиротский приют? – переспросила она высоким дрожащим голосом. Ее широко открытые глаза блеснули неожиданной влагой. – Так вот, оказывается, за кого вы меня принимаете!

Ее слова достигли цели.

– Я ошибся, – пробормотал Джеймс, извиняющимся жестом прикоснувшись к краю шляпы.

– Да уж, ошиблись!

Дверь захлопнулась, и внутри у него все оборвалось.

Леонора прислонилась к двери и закрыла лицо руками, сдерживая рыдания. Горячие слезы покатились по ее щекам. Это был прерывистый плач, частые спазмы на фоне потока слез. Она сползла по двери на пол и, содрогаясь всем телом, уткнулась лицом в колени.

На нее нахлынули воспоминания о приюте и прошлой жизни. Леонора вцепилась в душивший ее воротник и принялась расстегивать его. Ее пальцы нащупали золотую цепочку, скользнули к висевшему на ней небольшому круглому камешку и принялись гладить его.

Помимо страха, эти душераздирающие рыдания были вызваны тоской по тому, что было похоронено в душе и почти утеряно, а также осознанием, что это не сон, и обескураживающим облегчением от этого. Джеймс… Леонора зажала цепочку в кулаке, а потом медленно раскрыла ладонь и затуманенным от рыданий взглядом посмотрела на белый камешек. Она улыбалась странной улыбкой, в которой были и радость, и скорбь, и страх. С губ ее, прерывая всхлипывания, сорвался короткий смешок, и она помотала головой, окончательно заставив себя поверить в реальность происходящего.

Вдруг Леонора подняла голову, и от охватившего ее ужаса слезы разом прекратились. Она вспомнила лицо Джеймса, вспомнила, как накричала на него. Обхватив колени, она раскачивалась, пытаясь представить его до конфликта. Он пожал ей руку… Она снова ощутила крепкое прикосновение его длинных пальцев, их надежную уверенность. Его образ начал расплываться, и она зажмурила глаза, чтобы рассмотреть его лицо, но увидела только то, как он отвернулся, будто получил пощечину. Она посмотрела на свою ладонь. Вокруг запястья красовался начавший желтеть синяк, оставленный Алексом, и она быстро спрятала руку.

Обессиленная, Леонора запрокинула голову и оперлась на дверь. Занавески покачивались легким бризом, доносившим на своих крыльях тонкий аромат роз. Джеймс… Она мысленно произнесла это имя и мягко улыбнулась. Здесь… Легкое движение воздуха высушило промокший от слез воротничок, охладило глаза и щеки. Комната стала выглядеть приветливее и спокойнее, когда она прошептала заветное имя вслух:

– Джеймс…

Том сидел на тюке сена и изучал бухгалтерскую книгу. Шляпа его была сдвинута на затылок, обнажая веснушчатый лоб и слипшиеся от пота рыжие волосы. Он что-то коряво записал в ней карандашом, потом задумчиво пожевал его кончик и обернулся на звук звякнувшего стекла.

– О, миссис Хэррингтон, да вы настоящий ангел!

Сжав губы, Леонора старалась успокоить подрагивающие руки, чтобы не расплескать лимонад из стаканов, которые принесла на подносе. Она нервничала, но, несмотря на это, не могла удержаться от смеха при виде выражения искреннего счастья на лице Тома.

– Просто подумала, что вам, может, захочется пить.

Он оставил гроссбух и карандаш на сене, взял стакан и двумя глотками осушил его до последней капли.

– Вкус просто божественный! – заявил он и протянул ей руку. – Томас Шелби.

С трудом удерживая поднос одной рукой, она второй ответила на рукопожатие.

– Леонора.

Он с чувством пожал ей руку.

– Очень приятно познакомиться.