Они встали у колонны, чтобы не мешать танцующим, и принялисьесть, внимательно наблюдая за пожилыми дамами в элегантных нарядах, за молодымидевицами в разноцветных вечерних платьях, за мерцанием жемчугов, блескомбриллиантов и золотых украшений.

— Господи Иисусе! — мечтательно пробормоталМайкл. — Представляешь, сколько бы мы заработали, если бы были налетчикамии обчистили всю эту компанию?

— Никогда об этом не думал, — в тон ему ответилБен. — Впрочем, уже поздно. Нам следовало это сделать, когда мы былинищими школярами.

И они посмотрели друг на друга с заговорщицким видом, аВенди воззрилась на них с подозрением.

— Мне нужно попудрить нос, — сказала она, —но я не знаю, можно ли оставлять вас двоих без присмотра.

— Можешь не беспокоиться, Венди, я за ним пригляжу.

— Майкл остановил проходившего мимо официанта и снял сего подноса три бокала шампанского. Протянув два из них Венди и Бену, он залпомвыпил свое шампанское и подмигнул.

— Не беспокойся за него. Пока здесь подают спиртное,Бен никуда не денется!

Он шутил и улыбался, а Венди снова думала о том, что никогдане видела его таким. Сегодня на Майкла было просто приятно смотреть. Он ничемне напоминал прежнего замкнутого меланхолика, и, глядя на него — остроумного,чуточку хмельного, веселого, — Венди решила, что таким он, наверное, былпять… нет, два года назад.

— Я очень сомневаюсь, что вы способны за чем-нибудьприглядеть, — рассмеялась она. — Вы же оба косые, как кролики.

— Да ни фига подоб… То есть я хотел сказать, что мы обав прекрасной форме!

Бен быстро опустошил свой бокал и, взяв у официанта еще парубокалов для себя и для Майкла, слегка подтолкнул Венди в сторону дамскойкомнаты.

— Ты иди, иди…

Венди с сомнением оглядела их, но все-таки решилась отойти.

Провожая взглядом ее узкую прямую спину и гордо поднятую голову,Бен вздохнул.

— Она просто замечательная девчонка, Майкл, —сказал он. — Я очень рад, что ты не стал… сердиться, когда я рассказалтебе о нас.

— Как я мог сердиться? По-моему, вы просто созданы другдля друга. Кроме того, у меня нет времени на личную жизнь.

— Когда-нибудь ты поймешь, что был не прав, Майкл.Впрочем, я не очень-то беспокоюсь по этому поводу. Когда подопрет, время, ядумаю, найдется.

— Может быть. Но уж лучше я пока буду один, а вы можетежениться, размножаться, разводиться… Мое дело — управлять корпорацией.

Но, как ни странно, говоря это, он вовсе не выглядел нимрачным, ни угнетенным. Даже поймав на себе испытующий взгляд Бена, Майкл неотвел глаза; он улыбнулся другу и слегка приподнял бокал:

— За нас, Бен! За нас всех!..

Почувствовав, как шасси самолета коснулись бетона взлетнойполосы аэропорта Сан-Франциско, Майкл деловито закрыл кейс и щелкнул замком. Онприлетел сюда на неделю, но за это время ему надо было успеть сделать множестворазных дел. Врачи, архитекторы, администраторы, подрядчики — все ждали его,чтобы подробно обсудить с ним детали проекта, внести коррективы, посетитьстроительную площадку. Ему предстояло встретиться с множеством самых разныхлюдей, в том числе и с этой гениальной фотохудожницей, о которой говорила емумать.

«Интересно, где я возьму время на все это?» — подумал Майкли вздохнул. Впрочем, он не сомневался, что выполнит все, что запланировал. Онвсегда успевал. Подумаешь, великое дело — не пообедать или не поспать лишнихдва часа!..

И, выбросив из головы эти ненужные мысли, он снял с верхнейполки свой плащ и, перекинув его через руку, двинулся к выходу вместе с другимипассажирами. Стюардессы провожали его любопытными взглядами, но Майкл необращал на них внимания. Так было всегда, куда бы он ни летел. Но случайныезнакомства его не интересовали, да и времени у него на это не было. Кстати, овремени…

Он посмотрел на часы. Часы показывали два часа и двадцатьминут пополудни по местному времени, и Майкл не сдержал довольной улыбки.Сегодня он специально вышел на работу пораньше и успел за каких-нибудь четыречаса управиться со всем, что иначе заняло бы у него весь день. В аэропортуСан-Франциско его должна была ждать машина, следовательно, через час он будет вотеле. На то, чтобы бросить вещи, принять душ и переодеться, потребуется ещеминут двадцать пять, а значит, у него будет еще четыре-пять часов, чтобысделать необходимые звонки, уточнить расписание запланированных встреч ипоработать с подрядчиками.

Завтра в семь утра у него был назначен деловой завтрак,потом — совещание в мэрии, встреча с представителями департаментаздравоохранения, и много чего еще. Чтобы всюду успеть, приходилось вертеться,словно белка в колесе, но Майкл уже привык к этому. Такова теперь была егожизнь; он сам организовал ее подобным образом и не имел оснований жаловаться.Ему нравился бешеный темп, который он сам себе задал, к тому же, кроме работы,у него все равно ничего не было. Ничего и никого, за исключением несколькихчеловек — Бена, Джорджа, матери… Последние двое, насколько он знал,благополучно отбыли на Майорку и вовсю наслаждались заслуженным отдыхом иобществом друг друга. Бен тоже попал в хорошие руки, и Майкл считал, что можетбольше за него не беспокоиться.

Ну а у него был новый проект — огромный, ультрасовременныймедицинский центр, который требовал от него все больших усилий и самоотречения.Впрочем, пока все шло гладко, и у Майкла не было причин сомневаться, что такпойдет и дальше.

— Мистер Хиллард? — Водитель лимузина сразу узналего, едва завидев среди пассажиров. — Машина на стоянке, сэр.

Ожидая, пока водитель получит его багаж и принесет в машину,Майкл сел в лимузин и откинулся на спинку мягкого сиденья. Он был рад своемуприезду в Сан-Франциско. Когда он улетал, в Нью-Йорке стоял сырой и холодныймартовский день, небо было закрыто тучами, из которых попеременно то шел дождь,то сыпал мокрый снег, который, казалось, превращался в слякоть, еще не долетаядо земли. Здесь же было тепло, солнечно и сухо. Уютно зеленели газоны, деревьябыли одеты бархатистой листвой, на клумбах буйно цвели неизвестные Майклу южныецветы, а в немногочисленных лужах, оставшихся после поливальной машины,отражалось чистое голубое небо.

Все это пиршество красок было особенно удивительно послесерого унылого Нью-Йорка, где мокрые, черные деревья тянули к небу голые ветви.Первой зелени следовало ждать еще через месяц-полтора, пока же в наступлениевесны не особенно верилось. И так повторялось из года в год.

Бывало, жители Нью-Йорка, отчаявшись дождаться появлениязелени, начинали сомневаться в том, что в город когда-нибудь придет настоящаявесна, как вдруг почки лопались, и парки одевались прозрачной зеленой дымкой.Что касалось Майкла, то он успел и вовсе позабыть, какой бывает весна. ВНью-Йорке она всегда была короткой, как вспышка, да он, признаться, и необращал на нее особенного внимания. У него не было на это ни времени, нижелания.