— Какой девицы?

Майкл никак не мог сообразить, в чем дело, и это было неудивительно.Марион знала, что сегодня у него выдался тяжелый день — переговоры, деловыевстречи, да еще волнения по поводу ее очередного сердечного приступа.

— Насчет этой фотохудожницы, Мари Адам-сон… Эй, Майкл,проснись!

— Я не сплю. Уже не сплю, — мрачно откликнулсяон. — И что я должен с ней сделать? Убить? Пригласить на ужин? Жениться?

«Жениться, и немедленно», — хотелось сказать Марион, ноона сдержалась.

— Она нужна нам. Очень нужна.

— Да?

— Да, Майкл, да. К сожалению, я не смогу больше еюзаниматься — Джордж мне голову оторвет. Но ты — можешь!

— Ты, наверное, шутишь, мама. Не ожидал от тебя…Кто-кто, а уж ты-то должна себе представлять, сколько у меня сейчас работы.Пусть ею займется Бен, хорошо?

— Ты прекрасно знаешь, что у Бена ничего не получилось.Я встречалась с ней — это умная, молодая и красивая женщина, у которое естьстиль, вкус и характер. С ней должен разговаривать кто-то из руководствакорпорации, иначе ничего не выйдет, — настаивала Марион.

— Все равно для меня это лишняя головная боль.

— Это ты для меня — головная боль! — в сердцахсказала Марион. — А теперь слушай меня, Майкл, и не перебивай. Мне всеравно, что ты сделаешь, чтобы заставить ее подписать с нами контракт. Хочешь —ухаживай за ней, обольщай, дари подарки, води по ресторанам — девица тогостоит. Мне нужно, чтобы она работала с нами над оформлением медицинскогоцентра, и я прошу тебя сделать это. Для меня, Майкл…

Марион почти упрашивала его и, поймав себя на этом, толькопокачала головой. Это было что-то новенькое. Должно быть, она на самом делестареет.

— Ты сошла с ума, мама! У меня нет ни одной лишнейминуты. Займись ею сама, хорошо?

— Я же ухожу в отставку, ты что, забыл? — Марионулыбнулась. — Но если ты не сделаешь этого, я предупреждаю: я вернусь наработу и буду просиживать в своем кабинете с утра до позднего вечера. Я будуходить на все деловые переговоры и ездить во все командировки… Так и знай,Майкл, я сделаю это!

В ее голосе прозвучала былая решимость, и Майкл вынужденнорассмеялся.

— Хорошо, я займусь этим.

— Вот и займись, только не откладывай. Я прослежу.

— О господи, мама!.. Я же сказал — сделаю, значит,сделаю. Ну как, теперь ты довольна? Могу я идти досыпать?

— Да, можешь. Только не забудь, что ты мне обещал. Яведь от тебя не отстану.

— Хорошо, хорошо… Кстати, повтори… как ее зовут?

— Адамсон. Мари Адамсон.

— Ладно, я записал. Я займусь этим в самое ближайшеевремя, — пообещал Майкл, не слишком обрадованный предстоящей миссией.

— Хорошо, дорогой. И… спасибо.

— Спокойной ночи, полуночница… Да, чуть не забыл: примимои поздравления и прочее. Кстати, могу я быть свидетелем?

— Ну конечно. Я на тебя рассчитывала. Спокойной ночи,дорогой.

Они повесили трубки почти одновременно, и Марион Хилларднаконец-то почувствовала, что может вздохнуть спокойно. Разумеется, она понимала,что из ее затеи может ничего не выйти. Все-таки два прошедших года нельзя былотак просто сбросить со счетов: чувства, характеры, привычки Майкла и Нэнсипретерпели за это время значительные изменения. Нэнси — та и вовсе стала совсемдругим человеком, но Марион не знала, что еще она может сделать.

Нет, не правда. Она могла бы быть откровенной с сыном доконца, но, уже проваливаясь в сон, Марион подумала, что еще не созрела длявенца мученицы, готовой страдать за правду. Да и правда эта могла принестиМайклу гораздо больше вреда, чем пользы.

Джордж совершенно прав — будет гораздо лучше, если Нэнси иМайкл сами попробуют заново сложить свои жизни. Им нужно только немножкопомочь. Ничего сверх этого она делать не должна.

Ей ни под каким видом не следует рассказывать сыну, что онанатворила. Со временем он, конечно, все узнает, но Марион надеялась, что кэтому времени Майкл будет достаточно счастлив, чтобы простить ее.

Джордж поцеловал Марион, и негромкая музыка заиграла вновь.На свадебное торжество, которое было организовано в ее городской квартире,Марион н??няла троих музыкантов. Приглашенных было человек семьдесят, и главнаягостин??я на время превратилась в бальный зал, а в малой гостиной накрыли столыдля банкета.

День выдался на удивление ясным, словно погода тожерадовалась бракосочетанию Марион и Джорджа. Несмотря на конец февраля, с утрабыло морозно и солнечно, смог унесло порывистым ветром, совершенно улегшимся кполудню, и в окна была хорошо видна живописная панорама Нью-Йорка.

Это был настоящий праздник, и даже Майкл выглядел какникогда оживленным. Джордж и вовсе сиял, словно новенький никель, и кто-то изгостей пошутил, что на него даже больно смотреть.

Что касалось Марион, то после недавнего сердечного приступаона совершенно оправилась и выглядела по-настоящему счастливой невестой. Она судовольствием позировала фотографу из «Тайме», улыбалась, принималапоздравления, и, глядя на нее, Майкл почувствовал, что внутри у него что-тооттаивает. Марион была очаровательна в своем длинном белом платье, отделанномбежевым французским кружевом, и, целуя ее в щеку, Майкл от души поздравил матьи пожелал счастья. Сам он, как и Джордж, был во фраке, только у Джорджа впетлице вместо бутоньерки торчала белая гвоздика, а у Майкла — красная.Свадебный букет Марион составляли нежные желтовато-розовые орхидеи, специальнодоставленные из Калифорнии. Цветов было столько, что огромная квартира Марионбуквально превратилась в сад.

— Миссис Каллоуэй?

Майкл подошел к матери и предложил ей руку, чтобы вести кстолу, и она встрепенулась при звуке своего нового имени. «Любовь надопраздновать», — как сказала когда-то Нэнси, и Марион с Джорджем, сами тогоне ведая, вняли ее совету. Майкл, во всяком случае, был очень рад и за мать, иза Джорджа, которые сразу после свадьбы отправлялись на два месяца в Европу,чтобы отдохнуть и развеяться.

Расставание с бизнесом, с корпорацией далось Марион нелегко,но в конце концов она все-таки решилась на этот шаг, то ли желая поберечь своебольное сердце, то ли почувствовав, что ей действительно пора на покой. Как бытам ни было, Майкл, с одной стороны, был рад, что мать сможет наконец-то забытьо делах, а с другой — нет-нет да и задумывался, справится ли он без нее. СМарион и Джорджем работать было легко и надежно, но теперь, когда они отошли отдел, он сделался действительным, полновластным президентом огромной и мощнойкорпорации и ощущал на своих плечах всю полноту ответственности за дело,которое ему доверили. Вместе с тем Майкл не мог не признать, что ему приятнобыть президентом «Коттер-Хиллард корпорейшн»… Звучало это, во всяком случае,очень солидно, в особенности — для его возраста. Снимок молодого преуспевающегобизнесмена вполне мог попасть на обложку «Тайме». Что касалось Джорджа иМарион, то репортаж об их бракосочетании был достоин попасть на страницы«Пипл».