завал полнейший.

— Тебе же еще в Химки ехать на электричке.

— Молчи, не напоминай. Опять чужие косяки исправляю, — раздраженно сообщила она. — В отделе два человека, включая меня, а новых не берут.

— Экономия. Один кризис пережили, бодро готовимся ко второму, — прокомментировал я.

— Подписка падает, — мрачно подтвердила она.

— Сильно?

— Не скажу. Коммерческая тайна.

— Устала ты, красавица.

— Уже выходных жду, — созналась Полина.

— А на выходных что? Или кто? Идеальный мужчина?

Заведующая не приняла иронического тона.

— Откуда он возьмется?

В ее голосе теперь сквозила обреченность.

— Но идеал есть? — попробовал выяснить я, вспомнив диалог Полины с Тимофеем.

— Есть, конечно.

— Материально обеспеченный?

— Ну, не только. Хотя это важно. Квартира, машина обязательно должны быть. Но лично для меня и внешность имеет значение, и душевные качества, — разложила всё по полочкам Полина.

Перечисляя характерные черты идеала, она чуть воодушевилась.

— Ладно, хватит лясы точить. Пойду, еще поработаю, — и Полина ловко выскользнула из кухни, разминувшись с оператором Бакаевым.

Бакаев был в ветровке и с рюкзаком за спиной, готовый к отбытию.

— Пирожными кормила, как Эрика? — ухмыльнулся он.

— Скромное товарищеское застолье, — отшутился я.

— Под тебя, значит, клинья подбивает, — уверенно продолжал Бакаев. — Тридцать лет скоро стукнет, а замужем не была ни разу. Проблема!

— На что я ей? У меня ни кола, ни двора. Гастарбайтер.

— Э-э, ты не прав. Они всех рассматривают, никого заранее не отметают. Я же говорю, хищницы! — оптом заклеймил он всю прекрасную половину человечества.

— Потрясения-то будут? — увел я его в сторону от неисчерпаемой темы.

— Какие потрясения?

— Политические, естественно.

— Обязательно будут, — сказал Бакаев. — Еще пожалеем о стабильности.

— Но ты меры принимаешь?

— А то! В субботу на рынок поеду, затарюсь по полной программе. Соленья у меня в подвале уже есть, прикуплю гречки и тушенки.

Нику я поджидал возле единственного выхода с «Алексеевской», прямо перед эскалатором. Движущаяся лестница вознесла ее точно в мои объятия. Я зарылся носом в волосы блондинки, которые сладко пахли гелем или, может быть, шампунем.

— Щекотно! — засмеялась она.

— Ревнивая, значит.

— Чуть-чуть.

— То есть, не считается?

Ника взяла меня под руку.

— Веди, Сусанин.

Когда мы уже подходили к подъезду, она игриво спросила:

— В магазин не зайдем? Или в аптеку?

— Все меры приняты, — заверил я.

Квартира Нике однозначно понравилась. И оба моих дивана, большой и маленький, и шкафы-купе, и компьютерный столик. Увидев кондиционер на стене, она взяла пульт и несколько раз с удовольствием включила и выключила его. Душевая кабина привела ее в полный восторг.

— Клёво у тебя тут! — воскликнула она.

— А как иначе?

— Книжки читаешь? — спросила моя блондинка, подойдя ближе к полке, на которой стояли дамские авантюрные романы.

— Эти? Нет, от хозяев остались. Просто я с детства не приучен книги выбрасывать.

Ника уважительно поглядела на меня.

На кухне почти все необходимые приготовления были уже произведены. Я заблаговременно сбегал в супермаркет по соседству, притащив оттуда разной закуски, а украсила стол здоровая бутыль хорошего виски. Ее, наводя порядок, я нашел в шкафу в красивой подарочной коробке с подушкой безопасности из опилок. Прежний жилец, похоже, покидал эту квартиру в жуткой спешке. Само собой, бутылку я хозяевам не отдал.

— О, вискарик! Это я люблю, — оживилась Ника.

— Что еще любишь?

— От рома не откажусь.

— Ясно. Имеется также блюдо быстрого приготовления по-испански, — анонсировал я. — Пять-семь минут, и приступим.

— Я в другой раз тебе тоже что-нибудь приготовлю, — пообещала она.

— Лучший мой подарочек это ты.

Пока я хлопотал у плиты, гостья сняла пиджачок и осталась в белой рубашке с воротником-стоечкой и юбке чуть выше колен.

— Дресс-код в фирме?

— Да. Так непривычно!

— За привыкание? — озвучил я первый тост.

Ника кивнула и лихо опрокинула рюмку.

— Запивай соком, — посоветовал я.

Запивала она не очень активно, как и закусывала, и пьянела стремительно. Во всяком случае, болтала Ника совершенно невпопад и к месту и не месту хохотала, запрокидывая голову. Рассказывала, что работа нравится и коллектив вроде ничего, хотя зарплата пока маленькая, что была недавно на концерте в Лужниках и классно там оттянулась. Я ее, впрочем, не очень-то слушал.

— Вставай, — после очередной рюмки она схватила меня за ремень на брюках и потянула в комнату.

Посмотрев в ее глаза, я увидел, что они совершенно мутные, без единого проблеска мысли.

— Давай, бери меня, — хрипло произнесла она неожиданно низким голосом. — Чего ждешь?

На общей нашей родине мы занимались этим делом без допинга. Теперь я уяснил, что пьяная в хлам Ника радикально отличается от трезвой. В маленькую, изящную блондинку будто бес вселился. Она хрипела, орала и билась в моих руках, даже пыталась укусить меня и требовала еще и еще, глубже и глубже, а в самый ответственный момент, будучи подо мной, вдруг тонко вскрикнула. Когда я аккуратно восстановил дыхание, стало ясно, что она спит, уткнувшись лицом в подушку. Как писали раньше спортивные публицисты, отдала все силы борьбе.

В квартире было довольно тепло, и алкоголь еще действовал. Я сел, не одеваясь, на стул, хлебнул сока из высокого стакана. В приглушенном свете ночника Ника возлежала в костюме Евы, вытянув ноги и разбросав руки в стороны. Девушка была, без преувеличения, хороша собой. Для утонченной интеллектуальной беседы она, пожалуй, не годилась, но за всё остальное я поставил бы ей пятерку без минусов. «Конечно, она мне в дочери годится, но я ведь ее замуж не зову», — мысленно сказал я себе.

Забавно всё-таки складывается моя столичная жизнь, размышлял я далее. Еще к вечеру в пятницу я был один, как перст, без перспектив повышения в чине и малейшего намека на сексуальную активность. К ночи со вторника на среду наметился крутой поворот. Сразу в двух местах мне светила руководящая роль, связанная с улучшением финансовой ситуации, а еще появились Марина с Никой. На ком-то из них скоро придется остановить выбор, и я это прекрасно понимал.

Какова брюнетка Марина в ближнем бою, я пока не мог судить, но имел основания догадываться, что она тоже не оплошает. На стороне Ники выступала молодость, однако и ее соперницу рано было записывать в старухи. К тому же, с работницей «скорой помощи» точно было о чем поговорить, и не только в постели. Тем не менее, в целом всё пока было слишком сложно, и для принятия окончательного решения по-прежнему требовались новые факты.

А пока, поскольку никто меня не подгонял, я отложил свои аналитические упражнения на будущее. Допил сок, накрыл Нику одеялом и сам улегся рядом. Полежал немного, поворочался и убедился, что сон упорно не идет. Раз так, понял я,