был возле министерского подъезда. Как выяснилось внутри, нервничал напрасно: верховный счетовод опаздывал. Вернее, задерживался.

Прессу запускали в малый зал, где мне как-то посчастливилось побывать на подписании договора о списании долгов то ли Монголии, то ли Гвинее-Бисау. Миновав рамку металлоискателя, я взялся за телефон, чтобы заранее отключить звук. В этот самый момент раздался сигнал вызова. На дисплее высветилось: «Ника».

— Ты почти вовремя, — сказал я вполголоса.

— Ой. Работаешь?

— Министра-капиталиста ждем.

— Настоящего? — от души поразилась она.

— Чуть ли не самого главного.

— Вот это да! Круто!

— А что у нас вечером? — прямо спросил я.

Ника засмеялась.

— Ты меня опередил с вопросом.

— Приезжай ко мне на «Алексеевскую». Приедешь?

— Я сегодня до восьми на работе.

— Мы потом куда-нибудь торопимся?..

Зал заполнился, а главного персонажа всё не было. Я приготовил орудия труда, посмотрел в потолок с лепниной, затем от нечего делать даже проставил дату в блокноте и обвел ее жирным квадратом. Внезапно кто-то завозился и жарко засопел у меня над ухом, а потом тронул на плечо.

— Привет коллеге!

Повернувшись на голос, я тотчас узнал его обладателя, специального корреспондента конкурирующего журнала «Казна». Мы с ним пересекались на паре-тройке мероприятий, а сравнительно недавно он упился до свинячьего визга на научной конференции, которую организовал наш издательский домик. Наверное, по причине сильнейшей интоксикации этот товарищ забыл даже упомянуть «Вестник счетовода», когда, очнувшись, писал свой репортаж.

— И вам не болеть, — вежливо ответил я.

— Сколько сегодня народа, а? С чего бы? — продолжал он задавать вопросы, словно брифинг уже был в разгаре.

— Скоро узнаем, — предположил я.

— Всеволод Георгиевич-то ваш голова, — сменил пластинку спецкор. — Как он счетоводство плотно прихватил!

— А вы слышали, что Ганди приехал в Данди? — задал я встречный вопрос, услыхав про голову.

— К-какой Ганди? — не понял коллега из «Казны».

На нас зашикали, призывая к тишине, и вопрос остался без ответа.

Судя по моим часам, верховный счетовод Мудрин опоздал на шестнадцать минут. По нынешним стандартам, можно сказать, явился вовремя. При виде его я вспомнил, что забыл узнать у Нонны тему сегодняшнего брифинга. Выручил пафосный пресс-секретарь, державшийся так, будто он был верховным счетоводом.

— Уважаемые друзья, Корней Леонидович хотел бы поделиться видением проблем бюджетного планирования, — торжественно объявил он.

Его шеф заговорил, а я задумался о своем, насущном. Диктофон исправно записывал умные мысли. Слова «оборонный заказ» в исполнении выступавшего мгновенно заставили меня обратиться в слух.

— Мне не представляется правильным резкое наращивание расходов на оборонно-промышленный комплекс в предстоящие три года, — размеренно продолжал вице-премьер. — Наши резервы значительно сократились за период кризиса, и, если говорить образно, мы уже не можем себе позволить и пушки, и масло.

Коллеги из других федеральных редакций разом оживились. Кажется, в воздухе запахло сенсацией. В наступившей паузе раздался вопрос сотрудницы телеканала Russia Forever (сокращенно RF):

— Означает ли это, что у вас теперь особая позиция по сравнению с позицией президента?

Верховный счетовод устало улыбнулся.

— Я бы не делал таких поспешных выводов, — ответил он. — Мы постоянно находимся в контакте и с президентом, и с премьер-министром. Идет нормальное обсуждение того, что необходимо обсудить.

— Премьер-министр в курсе вашего видения? Вы с ним это обсуждали? — выкрикнул корреспондент газеты про лидера и сиськи.

Его явно беспокоило всё, что было связано с национальным лидером.

— Премьер-министр всегда в курсе всего, — выкатил фразу дня Корней Леонидович.

По залу прошелестел хохоток.

— Вас по-прежнему связывают особые отношения с премьер-министром? — поддала жару девушка из всезнающего «Негоцианта».

— Извините, но у нас сейчас немножко другая тема. Об отношениях с премьер-министром в другой раз, если позволите, — вежливо уклонился от новой дискуссии хранитель государевых резервов.

— А когда состоится ваша следующая встреча с президентом? — спросил кто-то из посланцев информационных агентств.

— Мы встречаемся по мере необходимости. У президента очень плотный график, да и ваш покорный слуга не скучает на работе, — развел руками Корней Леонидович.

— То есть, вы по-прежнему можете просто поднять трубку, позвонить ему и договориться об аудиенции?

— Да, спецсвязь у меня пока не отключили.

— Скажите еще…

Вопросы посыпались градом. Естественно, я мигом понял, что ни о каком интервью, даже сверхкоротком, речи быть не может. Верховный счетовод и в лучшие-то годы виртуозно ускользал от контактов. Его до дверей могут не довести, живьем порвут на куски, подумал я. Пафосный пресс-секретарь уже поглядывал на часы, намереваясь закругляться. Как и положено, брифинг получился быстрым, но веселым. Телевизионщики вострили свои звуковые удочки, готовясь на бегу перехватить Корнея Леонидовича, чтобы задать ему дополнительные, еще более эксклюзивные вопросы. И я без малейших терзаний проигнорировал изначально дурацкое задание Нонны.

— Мудрин это голова. Его и на Западе везде хорошо знают и уважают, и вообще, он человек в высшей степени авторитетный. Из ближнего круга! — особо подчеркнул Всеволод Георгиевич. — Мудрин никогда просто так ничего не говорит.

По прибытии в редакцию «Вестника» я подробнейшим образом доложил Нонне и шефу про увиденное и услышанное мною. Завязался беглый обмен мнениями.

— Всеволод Георгиевич, но это он всё-таки о президенте сказал, — с элементом священного ужаса возразила Нонна.

— Президент у нас, конечно, очень большой начальник, но ты же сама понимаешь, с кем Корней Леонидович дружит, — подмигнул шеф.

Все помолчали, тем самым как бы подтверждая, что подобные имена всуе не произносятся.

— Счетоводы сегодня — элита всего чиновничества, — развивал свою мысль шеф, прохаживаясь вперед-назад по кабинету. — При формальном равенстве статусов это министерство всегда самое главное. Здесь финансовые потоки, а значит, реальная власть. Куда губернаторы с протянутой рукой ездят? Куда мэры идут и кланяются? Кто распределяет, тот и музыку заказывает. Не мы такие, жизнь такая.

В разгар лекции, слышанной мной уже не впервые, я кашлянул.

— Что всё-таки с обложкой будем делать?

Шеф остановился.

— Снова на тебя вся надежда, — порадовал он меня. — Звони завтра в пресс-службу на Шаболовку, напоминай им про интервью. Проси, умоляй. Но смотри не пережми, чтобы на нас не обиделись! Помни, он не просто партнер, здесь еще отношения с учредителями.

Продолжать Всеволод Георгиевич не стал. Видимо, и так сообщил нам более чем достаточно. Нонне в очередной раз не понравилось, что я обратился за указаниями через ее голову, но она смолчала. Шеф распрощался с нами, и вслед за ним начался исход остальных сотрудников.

Меня по месту жительства никто не ждал, и я соответственно никуда не торопился. Обходя офис, я автоматически заглянул на кухню и обнаружил там Полину. Грациозная заведующая отделом подписки гоняла чаи наедине с собой.

— Присоединяйся, пирожным эклер угощу, — предложила она.

— Почему домой не идешь? — спросил я.

— Некогда,