Ким хотела бы услышать о произошедшем на комиссии от самой Ванессы, но последняя была женщиной занятой и вполне заслужила десятиминутный перерыв на кофе.

– А мистер Манчини не упоминал, куда он собирается пойти? – спросила она женщину, которая была вторым человеком, видевшим Манчини за последние несколько дней.

– Мне жаль, но нет. Это было бы не совсем уместно. – Пока она говорила, за спиной у Ким раздались шаги. – Там никто не обменивался любезностями.

– Все в порядке, мисс Поттс? – раздался голос надежного охранника Тириона.

– В порядке, но этой полицейской, возможно, потребуется помощь, чтобы найти выход…

– Я сама справлюсь, – Ким поняла, что разговор окончен.

– Ну что ж, тогда хороших вам выходных, – пожелала им обоим Софи, прежде чем скрыться из вида.

– Спасибо, Тирион, но крошки[62] вполне доведут меня до лаборатории, – сказала детектив.

– Не волнуйтесь, инспектор. Я с удовольствием провожу вас туда, куда вам надо. – С этими словами охранник дотронулся до руки Ким.

«Иди и осмотри шкафчики», – мысленно передразнил Брайант командира. И ведь он с радостью это сделает, черт побери.

Когда Ким не было, сержант считал дни до того момента, когда команда вновь соберется вместе. Он знал, что их небольшой, но крепкий коллектив навсегда изменится с уходом Доусона, – и тем не менее то, что происходило, нервировало и смущало его.

Люди, с которыми он работал в Брирли-Хилл, были нормальными ребятами, старательными и добросовестными, но уж очень скучными. Все они держали свои мысли и идеи при себе. И даже речи не шло о внезапных озарениях, инициативах или творческом подходе к расследованиям. Он тоже старательно трудился, но работа не приносила ему удовлетворения.

Так что вызов в Хейлсовен был для него возвращением в родную среду, но воссоединение оказалось совсем не таким, как он ожидал.

А может быть, вновь стать той же самой командой было просто невозможно по причине отсутствия четвертого члена?

Да и его ожидания, возможно, были слишком завышенными…

Он не винил командира за ее реакцию на смерть Доусона. Она сделала то, что сделала, – спряталась в свою скорлупу. Как черепаха, которая убирает голову и скрывается в своем панцире. Так что именно он звонил Стейси каждые несколько дней. И встречался с ней пару раз в Седжли, чтобы пригласить на ланч. И ждал ее после первой встречи с психологом.

Он, а не босс.

А та даже сейчас не говорит с ними. И с психологом она отказалась встречаться; ведь всем понятно, что разговоры с Тедом – это фарс. И, если честно, больше всего его злит то, что она так и не нашла времени, чтобы поговорить с ним.

А ведь за последние дни случилось многое, что злило и раздражало его.

Это и то, как она появилась после шести недель отсутствия, ни словом не обмолвившись ни о самом Доусоне, ни о том, как его уход повлиял на команду. Да и ее неприятие Пенна тоже раздражало Брайанта. Паренек ведь не виноват, что он не Доусон.

Окончательно Брайанта вывел из себя ее наезд на Манчини. И не важно, был он виноват или нет, но ее методы, на взгляд сержанта, были слишком жесткими. Раньше он никогда не видел, чтобы Ким пыталась выбить признание из подозреваемого. И именно поэтому Брайант поставил вину Манчини под сомнение. Просто потому, что она в нее свято верила. А ведь на нее это было совсем не похоже. Обычно она все подвергала сомнению.

Сержант понимал, что его раздражительность была результатом обиды. Она исключила его из своей жизни на целых шесть недель, да и теперь старалась держать его на расстоянии.

Поэтому он был рад, что они расстались. Еще полчаса, и он взорвался бы. А это почти наверняка не нужно ни ему, ни ей.

Так что он с удовольствием осмотрит шкафчики Манчини – и, к счастью, уже видит человека, который поможет ему найти их.

– Совпадает, – сказал Митч, когда охранник привел ее в лабораторию и оставил их одних.

– Продолжай… – попросила детектив.

– Кровь на перчатке принадлежит Гордону Корделлу.

Хотя Ким и ожидала услышать именно это, она не ощутила того радостного волнения, которое обычно испытывала, когда в расследовании дела наступал перелом. Да, результаты были ожидаемые, и тем не менее ее не оставляло ощущение разочарования.

– Черт возьми, почему у меня такое ощущение, что я только что придушил твоего любимого щеночка? – сказал Митч, пристально наблюдавший за ней. – Я сделал все возможное, чтобы получить этот результат, и…

– Дело не в тебе, Митч, – сказала Ким, доставая телефон. – Я рада, что оказалась права. И почти уверена, что Брайант найдет пропавшее из квартиры Корделла фото в шкафчике Манчини. Я сейчас позвоню ему и…

– Ты до него не дозвонишься, – сказал криминалист. – Если раздевалка расположена там, где я думаю, то сигнал туда не достанет.

– А ты знаешь, где она? – поинтересовалась Стоун, когда телефон Брайанта сразу же переключился на голосовую почту.

– Думаю, что да, – сказал Митч, вставая.

Он быстро осмотрел комнату, чтобы убедиться, что все оборудование выключено.

Неожиданно Ким подумала о всех тех усилиях и о том времени, которое Митч за последнюю неделю потратил на работу по их делу. Он даже переехал из собственной лаборатории в Дадли, чтобы снабжать их результатами практически с колес.

– Послушай, Митч, я хочу сказать…

– Говори, но прежде выключи свет. Выключатель слева от тебя.

Улыбнувшись, инспектор выключила свет. Люди их профессии обычно плохо реагируют на благодарности и похвалы. Работа без сна и покоя была частью выбранного ими ремесла.

Они вышли в непривычно тихий коридор. Слева от них, в темноте, располагалась дверь в морг.

Митч повернул направо и прошел в двери, на которых была надпись: «Только для сотрудников».

Иногда, когда Ким находилась в этой части больницы, ей с трудом верилось, что жизнь у нее над головой бьет ключом.

Вслед за Митчем она спустилась по ступеням служебной лестницы – их окружали стены из серого бетона и шлакобетонного кирпича.

– Знаешь, Митч, мне кажется, я понимаю, почему Брайант не верит в виновность Манчини.

– Правда? – Повернув, Митч спустился еще на один пролет.

– Такое впечатление, что мы просто тонем в вещественных доказательствах и уликах. У нас есть волос, волокна, кровь, отпечаток обуви – то есть все необходимое для того, чтобы намертво привязать Манчини к трем убийствам. У меня такого никогда не было, – закончила детектив, когда они достигли последней лестничной площадки.