Стейси не отрываясь смотрела на доску.

– Просто мы всё приняли за чистую монету – и заяву, и отношения, и вещественные доказательства. И, считая, что здесь важно абсолютно всё, зациклились на том, что у них были отношения. И на том, что они вдвоем обвиняли Манчини…

– Полностью забыв при этом, что между ними была еще одна очень важная связь, – закончил Пенн, постукивая фломастером по губам.

Стейси кивнула, прекрасно понимая, что он имеет в виду.

Они полностью забыли, что эти двое вместе работали.

– Ты иди прямо к Митчу, – велела Ким, заметив человека, сидевшего за столиком в кафетерии.

Проследив за ее взглядом, Брайант согласно кивнул.

Стоун подошла к столику мужчины, который не отрываясь смотрел в чашку черного кофе.

– Привет, – сказала она, усаживаясь напротив Люка Корделла.

Тот поднял голову и слабо улыбнулся.

– Мне жаль, что так получилось с вашим братом, – сказала инспектор, ничуть не покривив душой. Нельзя было отрицать, что поведение Люка на этой неделе было далеко не джентльменским, но его гнев был результатом горя. Она с трудом могла представить себе, каково это – видеть изломанное тело брата на больничной койке и наблюдать, как тот медленно уходит. – Как ваша мама?

– Пытается быть сильной ради меня, – молодой человек пожал плечами. – Мы с ней остались только вдвоем. За несколько дней наша семья стала меньше ровно на половину.

– А где она сейчас?

– В часовне. Нам надо было подписать кое-какие бумаги, и мы не смогли уйти просто так. Такое ощущение, что мы навсегда расстаемся с ним.

Это Ким было понятно. Пока эти двое сидели в больнице, они были рядом с тем местом, где работал Гордон Корделл и где умер Сол Корделл. Они ощущали свою связь с этими событиями. А когда они выйдут отсюда, им придется столкнуться с вечными «никогда больше», как сама Ким называла подобные проблемы. Никогда больше Сол не войдет в отчий дом. Никогда больше они не смогут позвонить ему по телефону. Больница позволяла отодвинуть окончательное признание факта смерти. Выйдя из нее, им придется привыкать к новой реальности, в которой оказалась их семья.

– А вы знали об их отношениях? – мягко спросила Ким.

– Мы все о них знали, – ответил Корделл. – Хотя это были не просто «отношения». Они продолжались долгие годы.

– Но он всегда хотел вернуться домой, не так ли?

– Только для того, чтобы насладиться комфортом купленного им дома, и моя мама об этом знала. Он не собирался прекращать эти отношения. И это мама тоже знала.

Ким неожиданно поняла, что семье пришлось пережить очень многое из-за эгоизма Гордона Корделла.

– А я могу задать вам вопрос? – спросил Люк.

– Конечно.

– Я случайно услышал, как одна из медсестер, беседуя с полицейским, сказала, что вовсе не уверена, что произошедшее с моим братом было простой аварией. Это правда? Маме я ничего не сказал, но мне хотелось бы знать.

Прежде чем ответить, Ким раздумывала несколько мгновений.

– В произошедшем с вашим братом разбирается дорожная полиция. Насколько я знаю, дело не открывалось, и криминальный отдел не имеет к этому никакого отношения.

– Мне слышится «Но» с большой буквы в конце этого предложения.

– Большинство детективов мало верят в совпадения, – сказала инспектор.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что, если ваш брат погиб не в аварии, мы не успокоимся, пока не найдем преступника.

Почувствовав, что больше ничего она не скажет, Люк кивнул в знак понимания.

Ким легко коснулась его руки и встала.

– Передайте мои соболезнования вашей маме, – попросила она.

– Спасибо, обязательно, – сказал Люк, и Стоун приготовилась уйти. Но немного замешкалась, и тогда он негромко произнес: – Знаете, как ни странно это может звучать, но я испытываю некоторое удовлетворение, что они теперь вместе.

– Несмотря на все, что сделал ваш отец?

– Сол всегда умел прощать его. Мой брат был благородным человеком и находил для него оправдания. Боюсь, что я не был столь же милосердным.

Ким больше нечего было сказать, и она оставила молодого человека наедине с его горем.

– Ну, что там у тебя? – спросила Стейси.

– Пока ничего, а у тебя?

Они договорились, что Пенн продолжит работать с владельцами автофургонов, чей номер заканчивался на ZZ5, и попытается установить связь между ними и Гордоном Корделлом, Натой Мэнселл или больницей. Стейси же занялась историями болезней.

– В общем и целом я нашла данные о ста двадцати операциях, в которых за эти годы они оба принимали участие, – сказала она. – Операции самые разные, хотя преобладают добровольная стерилизация и гистеректомия[61].

– Понятно, – сказал Пенн, ожидая продолжения.

– Из всех операций четыре закончились смертью пациентки, о чем есть соответствующая запись руководства больницы.

– Не так плохо, – заметил сержант.

– Как посмотреть…

– А от чего это зависит?

– От того, сколько из общего числа было стандартных операций и сколько малых операционных вмешательств.

– Но операция всегда связана с риском, – возразил Пенн.

– Согласна. Так же как и выход из подъезда дома или переход дороги – только прикинь, сколько раз ты сможешь это сделать, прежде чем с тобой что-то случится. Я просто хочу сказать – все относительно.

– Ты хочешь сказать, что убийства могут быть связаны с одной из операций со смертельным исходом?

Стейси вспомнила о приказе босса выйти за красные флажки.

Она взглянула на своего коллегу и кивнула:

– Думаю, что это стоит проверить.

Ким не мигая смотрела прямо в объектив камеры, ожидая, когда дверь в лабораторию откроется. Внутри стоял Брайант. Облокотившись на стол, он смотрел на Митча, сидевшего перед микроскопом.

– Ну? – спросила она.

– Пока ничего. Но в этой машине происходит волшебный процесс, и ты всегда можешь им полюбоваться.

Ким, проигнорировав его слова, взглянула на предметы, разложенные на рабочей поверхности. Здесь были вещи, принадлежавшие всем жертвам, за исключением вещей Сола Корделла.

– Что ты пытаешься найти? – спросила она.

– То, что мы ищем вот уже неделю. Отпечаток пальца, даже частичный, был бы как раз в кассу.