Брайант услышал шаги, приближающиеся со стороны кафетерия.

– Вы закончили, сержант? – спросил его проводник.

– Да, всё в порядке, приятель. Спасибо, что показали…

И Брайант замолк, получив удар дверцей шкафа Джованни Манчини по голове.

– Не отвечает, – сказала Ким, услышав, как телефон Брайанта в третий раз переключился на голосовую почту. – А где, черт возьми, эта раздевалка?

– В противоположном конце здания, – ответил охранник.

Ким перешла на рысь. Дэвид уже связался с диспетчерской и поднял тревогу, но инспектора это не успокоило. Все охранники в радиусе действия раций разыскивали Ванессу и ее дочь.

– Следующая лестница приведет нас куда надо, – сказал охранник.

Ким согласно кивнула, но что-то не давало ей покоя.

Корделл выбрал смерть, и он умер первым, а после него умер его сын. Ната Мэнселл решила принести в жертву свою мать и умерла вскоре после нее. Ким не сомневалась в выборе Ванессы. Естественно, она отдаст жизнь за жизнь своего ребенка. Это было абсолютно ясно.

Значит, сначала он убьет Ванессу, а потом займется ее дочерью.

Стоун затормозила.

– Идемте же, лестница в следующем холле, – поторопил ее охранник.

Да, она это знала. И как бы ей ни хотелось пройти сейчас за ним к лестнице, которая приведет ее к коллеге, она не могла этого себе позволить.

Если сейчас она примет неверное решение, Брайант ей этого никогда не простит. Да и сама она никогда не простит себя.

– Нам надо найти ребенка, – сказала Ким, тормозя и поворачивая налево.

– Но как мы… То есть я хочу сказать, где…

Неожиданно Стоун пришла в голову мысль.

– Мне кажется, я знаю, где он ее спрятал, – сказала она.

– Откуда вы…

– Потому что именно туда он отвел меня в начале недели.

Брайант, несмотря на боль, сфокусировал взгляд и теперь смотрел в лицо Терри, волонтера в красной футболке.

– Какого…

– Лежи спокойно, или я ударю еще раз, – сказал тот голосом, показавшимся Брайанту незнакомым.

Они активно общались, пока Терри вел его к раздевалке. Болтали о погоде, больнице, и Брайант ничего такого не заподозрил. Но сейчас голос мужчины изменился: он стал холодным, жестким, начисто лишенным каких-либо эмоций.

Брайант попытался проанализировать ситуацию, несмотря на то что его все еще мутило после полученного удара. Какое отношение Терри имеет ко всему этому? Ведь он никому не известный невидимка, который передвигается по больнице и на которого ни сотрудники, ни пациенты, ни посетители не обращают никакого внимания. Он что, пытается защитить Джованни Манчини? Но в этом нет никакого смысла…

Неожиданно в другом конце комнаты раздался крик. Сержант скосил глаза и увидел у противоположной стены Ванессу Уилсон, связанную и с кляпом во рту.

– Какого черта?…

– Я дам этой суке возможность извиниться, прежде чем перережу ей глотку, – сказал Терри, вырывая кляп изо рта женщины.

«Извиниться за что?» – не понял сержант, пытаясь разобраться в той альтернативной реальности, в которой неожиданно оказался. На мгновение ему захотелось проснуться, но саднящая боль в затылке подтвердила, что это не сон.

– Сукин сын, где моя дочь?! – рявкнула Ванесса.

– Она в безопасности, – ответил волонтер. – Пока…

Брайант отчаянно пытался понять, что же все-таки происходит, но до него дошло только, что он абсолютно не в теме. Сержант знал, что Терри вырубил его, но не понимал почему.

– Ну, давай же, сука, расскажи ему, что ты натворила. Расскажи, как уничтожила мою гребаную жизнь…

– Ричард, невозможно было спасти…

– Заткнись! – Терри сильно ударил ее по ребрам.

«Кто такой, черт побери, этот Ричард?» – подумал Брайант, слушая их перебранку и ничего не понимая.

– Вы даже не попытались. Предложили мне выбрать – жена или ребенок! – закричал мужчина. – Начали говорить о статистике, называть эти гребаные цифры, а моя жена в это время умирала на операционном столе. Вы все трое заваливали меня процентами и показателями смертности, а я даже думать не мог. Вы и смотрите-то на всех нас как на простые цифры. Вы хотели, чтобы я сделал выбор, чтобы я принял решение… И сказали, что у моего ребенка шансы выше.

Терри посмотрел на женщину, которая кашляла, держась за бок.

– Как, твою мать, человек может сделать такой выбор?

Брайант слушал этот разговор, одновременно осматривая комнату. Сейчас ее уже не использовали в качестве палаты, но раньше, судя по оборудованию на стенах, здесь стояли четыре кровати. Возле небольшой раковины, рядом с которой была дверь, расположилось металлическое мусорное ведро.

«Почему она называет его Ричардом?»

На бирке волонтера было написано «Терри», и это еще больше запутало Брайанта. Но одну вещь сержант знал абсолютно точно: если он в этой комнате и ничего не может понять, то помощи ждать абсолютно неоткуда. Он остался в одиночестве, и никто не придет ему на выручку.

Босс знала, что он пошел проверять раздевалку. Но потом его вырубили, и он понятия не имел, где теперь находится. В здании больницы полно коридоров, лестниц, тупиков и заброшенных палат. Они его никогда не найдут.

– Ладно, хватит бессмысленно тратить время, – с этими словами Терри подошел к Ванессе.

– А что случилось с вашим ребенком? – спросил сержант, стараясь не потерять нить разговора. Он слышал что-то о выборе между женой и ребенком, о котором упоминал мужчина.

– Две недели, – прошептал Терри. – Мой сын прожил две недели и все равно умер.

– Подождите, – сказал Брайант. – Дайте ей еще одну попытку.

Волонтер покачал головой.

– Нет, она уже сделала свой выбор.

– Медленно откройте дверь, – велела Ким, стоя возле двери в пустой офис.

Дэвид извлек нечто, похожее на ключ-«вездеход», и вставил его в замок.

Комната утопала в темноте. Стоун помнила, что выключатель должен быть где-то слева. Она дернула за шнур. Ничего не произошло.

Ни света, ни звука.

У Ким сжало горло. Если она хоть в чем-то ошиблась, то ребенок может быть уже мертв.

– Миа, – позвала инспектор, входя в помещение.

Ничего.

Она сделала еще один шаг, а Дэвид включил фонарь и стал обшаривать его лучом комнату.

Из самого темного угла послышался всхлип.