– Не разорви на части, – буркнул Иггельд. Онвнимательно наблюдал за ее лицом. – Это Черныш, не я.

– Да уж тебя бы я не скребла так, – вырвалось уБлестки мстительное.

Он подумал, кивнул.

– Да… А жаль.

Она непонимающе смотрела, как он поднялся, лицо хмурое, взглядувел в сторону, ушел перебирать какие-то ремни, слишком широкие, чтобыоказаться конской упряжью, но для дракона как раз, если только предположитьтакую дикость, что дракона седлает, как коня, и даже затягивает подпруги.

Ратша кивнул в его прямую, как у артанина, спину.

– Он никогда не сидит без дела. То ли дело я… Разве этоне счастье – посидеть в степи у костра в обществе очень красивой девушки?

Блестка подумала, не пора ли обидеться, но это сразуотгородиться от них, лучше разговаривать, может, получится выудить что-тоценное или пригодное для побега А если удастся обоим перерезать глотки, то ивовсе прекрасно, Придон будет горд, Ютлан обрадуется и наконец-то улыбнется.

– Почему вы здесь? Так далеко от мест боев?

Ратша развел руками.

– Каких мест? Половина Куявии уже захвачена вами.Войска разбиты. Мы с Иггельдом не воюем, только летаем, куда пошлют, наблюдаем,сообщаем какие-то сведения о ваших войсках тем князьям и военачальникам, чтовсе еще не потеряли надежды.

– А такие есть?

Он не обиделся, пожал плечами.

– Не знаю. Но настоящие мужчины должны сражаться дажетогда, когда надежды совсем нет, верно?.. Так что у нас не война, аобыкновенная разведка. Иггельд заметил повозку, что двигается ночью, удивился,он у нас любопытный… Почти как Черныш, которого ты чешешь. Снизились, пролетелипочти над головами пару раз, кони бы уже испугались, но волы – звериспокойные. .

– А как же моя охрана? – спросила онанедоверчиво. – Они на конях!

– Они, как и положено, ускакали вперед, – объяснилРатша. – Проверяли дороги. Мы хотели сесть прямо перед повозкой изахватить ее, но охранники вернулись быстро, а потом вы остановились на ночь.Мы, конечно, сглупили на этот раз. Всегда нападали с драконом вместе.Вернее – он нападал, а мы уж сзади…

– Как трусливые крысы, – сказала она снегодованием и презрением.

– Да, – согласился он, – похоже… На этот разЧерныша оставили, ведь нас было пятеро, а все мы, если честно, воины непростые, не простые. Без хвастовства скажу, что я могу выстоять против десятиумелых бойцов, Кучко был первый силач в Городе Драконов, а Тугарпан не зналравных в борьбе и метании дротика. Про Иггельда вообще молчу…

Она спросила живо:

– Почему?

– Он не воин, – ответил он просто. – Исражаться не любит. Где может обойтись без драки, всегда уступает. Но когдаприперт к стене – я сам видел, как он голыми руками ломал хребты иразбивал головы, как глиняные горшки.

Она сказала с презрением:

– Что он за мужчина? Настоящий мужчина должен любитьзвон оружия, блеск боевых топоров, пьянящий зов боевых труб! Что за мужчина,если не стремится к боевой славе?

Ратша буркнул:

– A у вас все стремятся? Мы пролетали и над Артанией. Ясам видел, что большинство ваших мужчин в рубашках мирно пашут землю. Другие,тоже не воины, ловят рыбу. Третьи пасут стада. И не только табуны, но и стадакоров, овец…

– Ну и что? – возразила она. – Все равномечтают о воинской славе!

Он не нашелся что ответить, да и вернулся Иггельд, пинкамиподнял разнежившегося дракона, заставил удалиться. Разговор прервался самсобой. Она лежала, держа связанные руки перед собой, но поймала внимательныйвзгляд Ратши – понимает, что в этих случаях пленники пробуют перегрызть,надежнее бы связать за спиной, но этот Иггельд то ли дурак, то ли еще почему-тосплоховал, надо бы перевязать…

Закрыв глаза, она начала посапывать тихонько, потом громче игромче. Для убедительности дернулась два раза, недовольно буркнула вроде бысквозь сон и продолжала сопеть дальше. Куявы некоторое время переговаривались,потом Ратша сказал со сладким зевком:

– Раз ты все одно не спишь, то я пока подремлю. Что-топосле такого ужина… или завтрака? Хрен с ними, трапезы… всегда на сон тянет. Кчему бы это, а?

– Спи, – буркнул Иггельд. – Скоро рассвет,куда в тебя столько сна влазит?

– Лучше переесть, – буркнул Ратша сонно, –чем недоспать, лучше недоспать, чем перепить… тьфу, видишь – ужезаговариваюсь!.. Разбуди меня, когда будем подлетать к Долине.

– Разбужу, – буркнул Иггельд.

– Вот видишь, кроме неприятностей соседей, в жизни естьеще и другие радости…

Слышно было, как он кряхтел, устраиваясь, бурчал,укладывался, а потом испустил довольный вздох, словно отдыхающий дракон.Блестка затаила дыхание, отчаянно надеялась, что и этот главный гад тожезадремлет… нет, не задремлет, это же видно, Ночной Дракон – жестокий ибеспощадный зверь, куда хуже своего дракона, что как будто и не зверь вовсе, аспокойная корова. Даже ласковый теленок…

Когда она тихохонько приоткрыла глаз, готовая опустить веков любой момент, Ратша безмятежно спал, а Ночной Дракон к ней спиной передкостром, даже перед огнем не горбится, спина прямая, а плечи широкие, красивоблестят, как брошенные в огонь медные шары. Волосы со спины кажутся темными,как и должны быть у мужчин, но со стороны костра высвечивается их настоящийцвет, цвет кожи смертельно больного человека.

Она нарочито засопела, словно во сне, застонала. Он неповернулся, смотрел в огонь, глупая мужская привычка, голос его прозвучалхолодно и ровно, словно он сам был этой огромной холодной жабой:

– Если у тебя возникают мысли о побеге, забудь их.Здесь ровная степь, дракон изловит, как муху. И съест.

Она пробурчала нечто нечленораздельное, мол, крепко спит,что-то снится, сама продолжала наблюдать вполглаза. Ночной Дракон лишь однаждывстал, оглянулся на нее, ненадолго исчез в темноте. Она чуть не ринулась бежатьи очень хорошо, что удержалась: спустя несколько мгновений он вынырнул из тьмыс охапкой крупных сучьев.

Едва он сел и бросил на багровые угли сразу несколько веток,она тихохонько поднялась, огонь резво пошел расщелкивать сучья, веточки, грызжадно и весело, как молодой щенок, и пока Ночной Дракон еще не сообразил, чтоэто за шум…

…она тихохонько скользнула в темноту, на цыпочках отбежала,а дальше понеслась со всех ног, держа связанные руки перед грудью. Глаза быстропривыкли, никакая не темнота, все очень хорошо освещено призрачным луннымсветом, небо просто пылает звездным огнем, на земле тоже поблескивают мелкиеискорки, будто самые мелкие звездочки не сумели удержаться на небе. Или жекрупная звезда ударилась о землю с такой силой, что рассыпалась на множествоискорок…