Это был второй раз, когда я видела его вдрызг пьяным.

– Где твоё чудо-зелье?

– Кто его знает, – усмехнулся мужчина. – Мы тут слегка разгромили всё… Ну и мои сумки под горячую руку попали.

– И тьмушки?!

– Нет, они на своих местах. Вроде бы… Кстати, я, кажется, простил Барви. По крайней мере, перестал бить. – Он попытался встать, но рассмеялся и плюхнулся обратно на пол. – Прекрасная осень, помоги мне, будь добра, доплестись до кровати. Боюсь, я не в состоянии сейчас твёрдо стоять на ногах без посторонней помощи.

Когда я кое-как дотащила его до постели и начала раздевать, Ракх, по-прежнему весёлый, попытался меня поцеловать.

– Дурачок, у тебя губы разбиты!

– А мне не больно.

– Ага, конечно.

Я сердито пихнула его в грудь и тотчас об этом пожалела – мужчина поморщился.

– Кажется, я рёбра ушиб…

– Не больно, значит? Горе луковое!

Я наконец-то сняла с него штаны, стянула нижнюю фуфайку и едва не вскрикнула: Ракх был весь в синяках! В отличие от разбитых губ, разбитой брови и ссадины на щеке, тёмно-синие отметины выглядели по-настоящему жутко.

– Где твой сундучок? – сурово спросила я, и Ракх, посмеиваясь, показал под кровать.

Как вскоре выяснилось, он надо мной шутил – стоило наклониться, как широкая мужская ладонь коснулась моих бедёр, жадно и нежно поглаживая.

– Ну вот что ты за болван такой? Прекрати! Сам виноват, что я совершенно не хочу заниматься с тобой любовью. Не подрался бы – наслаждался бы сейчас!

Ракх смешно опустил уголки губ, скорчив печальную рожу.

– Я жаждал всего и сразу! Кстати, малышка, хочешь попробовать этого чудесного напитка?

– Чтобы из меня тоже глупость попёрла? Нет уж. Признавайся, где сундук, или я уйду спать к летам!

Ракх со вздохом показал на шкаф, и скорее я перебирала разноцветные склянки, пытаясь понять, которая из них таит лекарство от ран.

– Почему звезда тебе не помогает?

– Потому что я болван, ты же сама сказала, – улыбнулся Ракх, щекотно трясь о моё плечо подбородком.

– Ты очень милый болван, – не выдержав, улыбнулась я. – А теперь сиди спокойно, я нашла лучшее лекарство.

Я намазала тёплым бальзамом все его раны до единой, потом причесала смирно сидящего мага своим гребнем, напоила его водой, и решила, что пора ложиться спать.

– Барви-то где?

– В своём номере, – ответил Ракх, наблюдая, как я раздеваюсь. – Завтра проведаю.

– Ты как?

– Уже намного лучше. Я ведь мастер зелий, как ты помнишь!

Он и правда выглядел посвежевшим, хотя синяки, конечно, не исчезли. А вот губы как будто почти зажили, и Ракх довольно ухмыльнулся.

– Надеюсь, ты всё-таки будешь спать рядом. – Отхлебнул из бутылки, пока я не отняла, и подмигнул мне: – Я знаю много красивых сказок.

– Да что ты говоришь? Что-то до сих пор ни одной на ночь не рассказал!

Я осторожно села на край постели и принялась разбирать пряди. И всего через несколько мгновений ощутила на своём затылке сильные и ласковые пальцы.

– Мне кроме тебя никто не нужен, лиса, – прошептал Ракх мне ухо. Я почувствовала, как он прижался ко мне сзади, и вздрогнула от вороха тёплых мурашек. – Ты и есть моя самая красивая сказка.

– Ты слишком много выпил…

– Возможно, это к лучшему. Пьянея, я становлюсь искренним в чувствах. Ты можешь спрашивать, о чём угодно, желать, чего угодно.

– Я не стану пользоваться твоей беззащитностью.

– Я не беззащитен. Я свободен, Роза, – вдруг печально, устало сказал он. – От обязательств, от боли, даже от проклятия. Знаешь, почему? Потому что только в таком вот невменяемом состоянии я способен справиться с ненавистью к себе.

Я сглотнула, не зная, что ответить, и Ракх продолжил:

– Все мы совершаем ошибки, малышка. Говорят, без них человек не будет развиваться, совершенствоваться. Но порой жизнь учит жестоко, и ты готов отдать всё, лишь бы никогда не знать своей судьбы, начать заново другим человеком, ощутить себя вновь чистым, лёгким, как пёрышко, и счастливым… Как я хочу вернуть свою радость! Я понимаю, что моя хмельная весёлость иллюзорна, подобно маскам, что носит Барви, но всё-таки я благодарен этому вину, что хоть на несколько минут озарило меня прошлыми образами яркой и беззаботной жизни.

Я не выдержала и обняла его, крепко зажмурившись. Даже если мне мерещилась удача, мы по-прежнему шли избранной тропой к гибельным топям.

– Как я могу помочь тебе?

– Ты уже сделала невозможное, Роза. Даровала мне мужество принять прошлое. Спасибо за это, лисёнок. Наверное, стоит нам теперь лечь спать, а то у меня мысли начинают путаться…

Мне хотелось ещё поговорить с ним, узнать новые важные тайны, но Ракх выглядел уставшим, и, казалось, заработал помимо прочего головную боль. То ли ещё будет утром!

Мы легли, я укрыла его одеялом и обняла.

– Я люблю тебя, Ракх.

Ждала – ответит хоть что-то, но мужчина молчал, и мне стало по-настоящему страшно. Если он, говоря об искренности, даже в таком состоянии не мог признаться в ответ, значит, вариантов было всего два: Ракх и правда не любил меня, или просто не видел для себя иного выхода, кроме как шагнуть во тьму и пропасть в ней навсегда…

На Ракхе всё зажило, как на собаке, да и Барви к концу недели выглядел сносно. И хотя они спокойно друг с другом разговаривали, я чувствовала, что между мужчинами ещё не спало напряжение. Что уж там сделал магу владетель иллюзий, было неведомо, но я не замечала за Ракхом склонности к преувеличениям. Если он был так зол, причина должны была быть самой веской, и потому я только больше боялась узнать правду.

Кари выздоровел быстрее, чем ожидалось, и в благодарность подарил Ракху серебряный перстень в виде рыси.

– Он был создан, ещё когда Лета цвела. В нём мощный заряд светлой энергии, который будет оберегать тебя.

Я больше почувствовала, что Ракх смутился, хотя выглядел он как всегда спокойным.

– Спасибо, Кари. – И без раздумий надел перстень на указательный палец. – Я ценю твоё доверие.

Улыбнувшись, сердечный лет подошёл обнять мага, и тот смутился ещё больше, хотя и вполне дружелюбно похлопал парня по спине.

– Не хворай.

– Ты тоже, – отозвался Кари. – Хотя о тебе есть, кому заботиться, – и подмигнул мне.

Я так привыкла к летам и их бескорыстному теплу, что в последний вечер перед отъездом ребят с трудом сдерживала слёзы. Почему едва знакомые люди порой так близки тебе? Откуда берётся эта связь, и что её столь быстро укрепляет? Я не могла не думать о том, что ждало ребят на новой родине, какие испытания им предстояли в долгом пути, но разговоров на эту тему не заводила. Мы снова играли, шутили и смеялись, и все уже привыкли к сдержанности Ракха и тому, что я постоянно продувала в карты…