– Кстати, что там было-то? В завещании Кводнона? –вдруг вспомнил детина.

Меф не знал.

– Я не видел. Но явно не то, на что надеялсяСпуриус, – ответил он.

Детина подмигнул ему:

– Я примерно догадываюсь, в чем тут дело. Завещания Кводнонавообще не существовало.

– Как это? Я сам его видел!

– Видел, но не читал! Не так ли?

Меф вынужден был это признать.

– Спуриус ошибся. Кводнон и не думал ничего никомузавещать. Ни Спуриусу, ни Лигулу. Это противоречило бы идее абсолютногоэгоизма, которая лежит в основе мрака. Странно, что Спуриус об этом недогадывался. Ведь не дурак вроде был. Видно, по той же самой причине всякийэгоист втайне думает, что он один такой. – Детина говорил таким густымбасом, что это убивало всякую глубокомысленность.

Меф согнул указательный палец и костяшкой помассировал центрлба.

– Странное завещание. Завещание, которого нет, нокоторое убивает… – заметил он.

– Вот именно. В этом и был расчет! Загробный привет отстарого друга, – согласился Даниил.

В его голосе было не презрение к мраку, а грусть.

– Кводнон знал, что все его наследники ринутся кпергаменту, и не без удовольствия устроил так, что пергамент убьет самогопрыткого – того, кто первым разорвет нить. Кводнону было безразлично, кто этобудет – Спуриус, Лигул или некто третий. Одного только он не принял в расчет.Того, что Боватингмо спрячет завещание от всех. Лигул тоже особо его не искал,скорее, делал вид. Он изначально не ожидал от хозяина ничего особенно хорошего,вот и не спешил. Спуриус же дернулся и проиграл.

Кто-то настойчиво забарабанил изнутри по крыше вагона.Даниил встрепенулся.

– Это Эссиорх! Там внутри битва уже закончена!Идем! – сказал он.

– А Дафна? – быстро спросил Меф, призывая свой мечи вкладывая его в ножны.

– С ней все в порядке.

Они стали спускаться. Даниил был ловок как кот. В открытоеокно купе он скользнул ногами вперед и сразу разжал руки. Меф же вспомнил обэйдосе Улиты и принялся ползать по крыше. Он почти отчаялся, когда внезапнопочти под коленом увидел острое голубоватое сияние. Одна часть эйдосавзволнованно полыхала, другая оставалась темной. Казалось, по центру эйдосапроходит граница.

До того окна, в котором исчез Даниил, Мефу было далекоползти, и он воспользовался другим, тоже заботливо открытым. Спрыгнув назвякнувший стаканами столик, Меф огляделся.

– Ну как? Убил Беслаева, Рома ибн Сюсиль? –поинтересовался знакомый голос.

Меф обернулся. Туристы уже вполне освоились и пересталидрожать. Один, пухловато-грустный, созерцательно ковырял в носу. Другой, худой,с бородкой, читал, а третий – хозяйственный – решительно пилил колбасу складнойсаперной лопаткой. Искать нож в рюкзаке, занимавшем все пространство междунижней полкой и верхней, ему было лень.

Саид ибн Юсуф мирно зевал. Он был похож на слежавшуюся тучу,купленную в секонд-хенде.

– Э-э… Беслаев убежал. Очень быстро, – ответилМеф. – А тут как дела?

– Валькирии размазали темных. Одна заглядывала дажесюда, но меня не заметила. Как ты думаешь, Рома ибн Сюсиль: уже можно убиратьмусор? – спросил ифрит.

– Думаю, да, – сказал Меф.

Ифрит лениво потянулся и стал расти, быстро занимая всекупе. Туристы обеспокоенно завозились.

– Через две минуты это будет самый скучный во вселеннойкурортный вагон. Светлых я трогать не буду. У них, увы, потерь нет, –сообщил ифрит, готовясь выплыть в коридор.

Меф остановил его:

– Погоди, не все сразу! Перед тем как убираться, найдиседьмое купе. Там будут двое – толстый парень и тонкая, бледная девушка с алымигубами. Их надо…

– Ликвидировать? – с надеждой предложил ифрит.

– Нет. Просто взять и аккуратно, бережно доставить вТартар к Лигулу. Имей в виду, они будут возмущаться и качать права. Неисключено, что один из них представится Ромасюсиком. Не верь ему. Это простодешевая шоколадная подделка.

Ифрит склонил голову набок и пристально посмотрел на Мефакучно сидящими глазками, сместившимися к носу.

– Пусть болтает, что хочет. В Тартар так в Тартар…

– И осторожнее с девчонкой: она опасна! –предупредил Меф.

– Ясное дело! Все-таки наследница конторы!

Меф застыл. Прозрачное тело ифрита уже выплывало из купе.

– Пока, Беслаев! – сказал ифрит.

– Пока! – ответил Меф машинально и, внезапнопоняв, как ифрит назвал его, схватился за меч.

– Расслабься! Ты не трогаешь меня – я не трогаютебя! – махнул мягкой рукой ифрит.

Меф разжал ладонь.

– Так ты что? Все время знал? – спросил он.

Левый глаз ифрита, переползший на центр лба, лукавоуставился на Мефа.

– Ифриты не идиоты. И главное: они не любят, когда ихбудят. Особенно жалкие выскочки, вроде Лигула… Если спросонья ифрит слегкаобознается – особых вопросов не возникнет. Мрак издавна считает ифритоврастяпами.

Ифрит ухмыльнулся ртом, которому вздумалось затерятьсягде-то в районе шеи, – и исчез. Меф выждал немного и последовал за ним.

Турист, ковырявший в носу, исчерпал запасы полезных ископаемых,на некоторое время погрузился в раздумья, где вести дальнейшие разработки, исунул палец в ухо.

* * *

Валькирий в вагоне уже не было. Меф понял это, когдавыглянул в коридор. Видимо, они отбыли сразу, едва надобность в них отпала.Зато Меф увидел Эссиорха, затем Корнелия и, наконец, Дафну.

Корнелий стоял у самовара и пытался, подсунув голову снизу,заглянуть в краник. Этот эксперимент продолжался, пока на нос ему не упалакапля кипятка. Корнелий взвыл и, отскакивая от самовара, затылком чуть несломал Эссиорху нос.

– Ты думаешь, что делаешь? – строго осведомилсяЭссиорх.

– Нет! Я обычно сразу делаю то, что думаю! И вообще ятак мало дружу с головой, что нет смысла с ней еще и ссориться. Оптимальносохранять хотя бы вооруженный нейтралитет, – признался Корнелий.

Как всякий опростившийся очкарик, он был достаточно мудр иобладал даром видеть себя со стороны.