– А вот теперь вижу, что узнал! – удовлетвореннопроизнес человек-одуванчик. – Хотя теперь ты можешь звать меня иначе. Раноили поздно ты все равно догадаешься, что старик, оказавшийся на крыше вагона вокрестностях Мелитополя, пришел сюда не затем, чтобы принимать солнечные ванны.

– Спуриус!

Меф незаметно прикинул расстояние. Прыжка в два успетьможно. Меч, правда, придется выхватывать на бегу.

– Я думал: Спуриус – молодой, красивый страж, –сказал Меф, постепенно набираясь внутренней решимости для атаки.

По сморщенному лицу прошла судорога.

– Я и был таким до того, как Лигул наложил на меняпроклятие мрака! Ты не представляешь, что такое быть проклятым! Тебе известно,что это Лигул предал меня? Шепнул златокрылым, где меня ждать!

Меф промолчал.

– Так вот. Ты будешь смеяться, но я благодарен ему. БезЛигула я многое бы не понял и не узнал. Он поставил меня в условия, когда ядолжен был либо спешно поумнеть и познать природу истинного зла, либопогибнуть. Как видишь, я выбрал первый путь и преуспел. Я – жалкий страж безэйдоса, сумел не только не исчезнуть, но сохранить и преумножить свои силы!

– Это вы отцепили вагон и отправили к нам типа с ножом?

– С ножом? – не понял Спуриус. – А, это былаприманка! Я думал, ты сам догадаешься вылезти на крышу – это же так очевидно,но ты оказался малость туповат. Пришлось послать к тебе живую подсказку.Надеюсь, она все еще жива? Хотя не имеет значения. Сколько их было у меня, этихтел, отрекшихся от своего эйдоса. Но, увы, все тела быстро умирают. Они слишкомслабы и ветхи, чтобы долго вмещать мой дух.

Меф незаметно вынес вперед левую ногу. Так удобнее будетстартовать.

– Вы их сжигаете! – сказал он, вспоминая, какмучительно темнело лицо молодого мужчины – там, у окна общежития. Как он ломкошел и упал лицом вниз. Чем дольше Меф об этом думал, тем больше решимостинакапливалось в нем для прыжка.

– Ну примерно так. Хотя я все же предпочитаю думать,что они умирают сами. Выбор-то сделали они! – небрежно произнес Спуриус.

«Раз…» – мысленно стал считать Меф. Сказать «два» и темболее «три» он не успел.

Спуриус неторопливо поднял руку. В ладони у него блеснулималенькие песочные часы. Разжав пальцы, он лениво уронил их на крышу. Высотабыла небольшая, но часы лопнули сразу. Песок стал вытекать. Его оказалосьнеожиданно много для таких маленьких часов. Он растекался во все стороны,бело-желтой изморозью охватывая вагон.

Когда изморозь приблизилась к его ногам, Меф подпрыгнул и,швырнув себе под ноги свитер, до того обмотанный вокруг пояса, опустился уже нанего. Он услышал негромкий хруст, точно там, внизу, под свитером, было мелкоестекло.

– Идея со свитером была недурной. Хотя тебе ничего негрозило. А вот тем, что внутри вагона, да… – одобрил Спуриус.

Доказывая это, он ковырнул изморозь желтоватым ногтем иоблизал ноготь с преувеличенным наслаждением.

– Ты, конечно, хочешь знать, что это. Магиязамороженного времени, – охотно пояснил Спуриус. – У тех, что внутри,мы уворовали примерно час жизни. Валькирии, стражи мрака… Теперь они стоят тами ждут, пока кто-нибудь преодолеет свою лень настолько, чтобы ткнуть ихклинком. Так и быть, я это сделаю, но позднее. Вначале надо разобраться стобой.

– Да, но почему… – недоумевая, начал Меф.

– Не лопнул эти часики, пока ты был внутри, а потомспокойно не забрал пергамент? – перебил его Спуриус. – Ответ прост:пергамент чей? Кводнона. Плюс его силы, которые все еще в тебе. Итого, Кводнонплюс Кводнон. Слишком много для бедных часиков… Ну, приступим!

Спуриус встал, вытянув правую руку в сторону Мефа. Буслаевувидел, что в ладони у него пистолет. Небольшой, внешне нестрашный. Скореевсего, «глок» или «вальтер». В отличие от Чимоданова, Меф никогда не былзнатоком этих автоматических аккуратных игрушек, плюющихся смертью. Спуриусдержал его по-спецназовски, боком, чуть согнув руку в кисти. Не верилось, чтотам, внутри, упакована смерть.

Меф сосредоточился на пистолете. Он не был уверен, чтосумеет остановить пулю в полете. А вот заставить затвор заклинить – делодругое. Подчиняясь воле Мефа, предохранитель пополз было вверх, но вдругостановился и вернулся на прежнее место. Меф ощутил, что сила Спуриуса ничутьне меньше его собственной, а практического опыта применения дара куда какбольше.

«Ничего. Можно выставить завесу непроницаемости. Другоедело, что долго я ее не продержу», – прикинул Меф.

– Не бойся! – сказал Спуриус с внезапнымучастием. – Этот пистолет не для тебя. И пуля не для тебя. Если бы всеможно было решить стрелой или пулей, тебя убрали бы еще в Москве, как тувалькирию. Надеюсь, ты слышал об этом, или тебя, как обычно, не поставили визвестность?

– Но тогда зачем… – начал Меф.

Его опять не дослушали.

– Ты до сих пор не понял? Тебя защищает эйдос. Я могуубить тебя в схватке и никак иначе. Не будь у вас этой защиты, мрак давно быприкончил всех лопухоидов. Теперь же ему достаются лишь те, что ослабели ипали. С головы же других не может упасть даже волоса.

– Если так – почему погибла валькирия?

– Она сама сделалась уязвимой, запятнав себя кровью.

– Но она убивала слуг мрака!

– И что? Даже жук вменяется во грех, если он убит судовольствием.

Дуло продолжало смотреть на Буслаева, мешая емусосредоточиться.

– А для кого тогда пистолет?

– Сейчас поймешь! – пообещал Спуриус и мягкоспросил, обращаясь к кому-то: – Ты готов?

– Да, повелитель, – покорно отозвался голос заспиной у Мефа.

Меф хотел повернуться, но ему внезапно пришло в голову, чтоэто обманка. Этот голос – магический морок. Спуриус хочет, чтобы он, Меф,оглянулся, чтобы застрелить его в спину.

– Я возьму его? Ты не возражаешь, дружок? –вкрадчиво задал вопрос Спуриус.

– Оно уже давно ваше, – заверил его все тот жепокорный, но испуганный голос. – Только очень прошу: выполните своеобещание!

– Договорились, дружок! Только не сопротивляйся! Я нехочу, чтобы твое тело поломалось, как тело того труса у общежития.

– Да, повелитель!

– Ну и отлично! Начнем!