Напряжение в голосе Асаалька, который даже не говорил, авыдыхал слова, заставило Уэллена нехотя согласиться. Кивнув, он позволилсеверянину пройти в комнату первым. Асаальк никогда не производил впечатлениячеловека, делающего что-либо просто так, и, если ему понадобилось столь спешнопереговорить с ним, Уэлленом Бедламом, пожалуй, его лучше выслушать. Неисключено, что Асаальк даст ответы на некоторые вопросы, интересующие ЗеленогоДракона. Однако ученый не считал себя законченным дураком. Он последовал засеверянином, положив руку на эфес меча — ему удалось-таки получить отКороля-Дракона позволение носить оружие.

Асаальк осмотрел комнату — вероятно, в поисках магическихустройств, которые донесут его слова драконьему повелителю. Удовлетворенный, онзаговорил:

— Господин Бедлам, я должен предупредить тебя на свой счет.

— Предупредить меня?.. Глаза голубокожего забегали.

— Я сказал, что обманул волшебный ошейник Пурпурного, так?

— Так.

— Но мне не удалось обмануть его, друг мой.

— Однако отметины…

Во время их последней беседы наедине Прентисс Асаалькпоказывал ученому следы, оставленные металлическим ошейником, — багровые,шелушащиеся ссадины. И Уэллен тогда подумал, что снятие ошейника, вероятно,было болезненной процедурой, если после него осталось такое…

— О-о… — Асаальк невесело улыбнулся и указал на один изшрамов. — Они показывают, где находится ошейник! Подобно зданию, упрятанномухозяином под землю, эта проклятая штука лежит под поверхностью, так! Под кожей!

Не размышляя, Уэллен потянулся к его шее, но Асаальк тут жеотпрянул:

— Не надо! Только я могу касаться его; от чужогоприкосновения — ужасная боль! Один из взявших меня в плен положил мне ладонь нашею, и я едва не согнулся пополам!

— Как же ты тогда можешь предупреждать меня об этом? Вряд лиПурпурный Дракон позволил бы это. На меня он не произвел впечатления тупогодеспота.

— И это верно, так! Но я сам обладаю крохотной толикойволшебной силы, и вдобавок — моей неукротимой волей. — Он гордо расправилплечи. — Меня нельзя победить окончательно! Я всегда отвечаю ударом на удар! —Внезапно северянин вздрогнул, словно его хлестнули кнутом. — Ошейник постоянноборется со мной. И, боюсь, рано или поздно одолеет, так. Однако никто не можетснять его, кроме самого Пурпурного Дракона, а он сделает это, только если явыполню его приказание!

— В чем же оно?

— Доставить тебя к нему, конечно же.

— Меня? Именно меня?

Уэллен вспомнил, как стоял перед исчезающей цитаделью. Бытьможет, Пурпурный наблюдал за ним и, подобно всем прочим, решил, что виноват вовсем он, Уэллен Бедлам? Ученый начал сомневаться в самом себе. Можно ли сказатьс абсолютной уверенностью, что источник того покалывания находился не в немсамом? Да, абсурд, но все же не исключено… В конце концов, он ведь не хотелсвязывать Сумрака заклятием, однако ж связал!

Тебя. — Казалось, северянин сожалеет об этом факте — Он уверен,что ты явился сюда, чтобы украсть у него книгу дракона… он считает, что книгапо праву принадлежит ему, так.

— Но я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое! Хочу спокойножить…

Асаальк пожал плечами:

— Но этого не получается, и теперь нам нужно решить, чтоделать.

— Зеленый Дракон наверняка может что-то предпринять…

— Нет. Я верю в то, что говорил мой растреклятый хозяин,когда рассказывал, что измыслил на этот случай. Но… — внезапно глаза северянинасузились, — как ты полагаешь: может быть, карлик?..

Бедлам знал о маленьком сгорбленном человечке крайне мало,но был вполне уверен, что карлику такая задача по силам.

— Если он сумел сделать все, о чем мне говорили, то,вероятно, сумеет помочь тебе.

— Хорошо бы. Если не сумеет, мне придется узнать на себе,каков Король-Дракон в гневе. Уверяю тебя, он не склонен кого-нибудь прощать,так.

Асаальк вновь дернулся и молча отступил на шаг, повернувшиськ ученому спиной. Кожа на его шее ходила ходуном. Уэллен отвел взгляд,рассудив, что несгибаемый северянин заслужил, чтобы его гордость уважали. Какиебы качества Асаалька ни вызывали в ученом неприязнь, он не мог не восхищатьсяего духом. Уэллен вовсе не был уверен, что сам смог бы выказать подобнуюстойкость при схожих обстоятельствах.

Наконец голубой человек снова повернулся к нему. На лице егоне осталось ни следа борьбы с болью.

— Ты должен взять меня с собой. Мне очень нужно поговорить сэтим карликом.

Зеленый Дракон был против встречи голубокожего с карликом, иБентон Лор ехал с ними, в том числе, и для пущей уверенности, что ученыйподчинится. И все же Уэллен понимал, что, если только Асаальку можно чем-нибудьпомочь, нужно попробовать.

— Посмотрим.

— О большем я и не прошу.

Из коридора раздались шаги и лязг доспехов. Едва обаповернулись ко входу, один из стражников заглянул в дверной проем, но тут жескрылся. Послышалось невнятное бормотание, и в палату вошел Бентон Лор.

— Все приготовлено. Нам неизвестно, чем занят сам Пурпурный,но наши глаза следят за каждым шагом его лакеев. Судя по всему, он простовыжидает.

— И это означает, что твой сеньор хотел бы, чтобы мывыступили немедленно.

— Если только нет настоятельной необходимости завершитьдругие дела, господин Бедлам. Должен указать, что это — для твоего собственногоблага. Его Величество не желает подвергать тебя опасности свыше необходимого.Он проявляет заботу о тебе.

— Как благородно с его стороны, — ухмыльнулся Асаальк.Уэллен метнул в него свирепый взгляд, предупреждая, чтобы он не провоцировалуправляющего.

Глаза Лора вспыхнули, но он сохранил вежливость испокойствие — как всегда в присутствии голубокожего.

— Да, ты нрав. Однако о большей части драконов нельзясказать того же. Особенно о том из них, в чьи владения ты возвращаешься.

Голубой человек промолчал.

Уэллен встал между ними, постаравшись сделать вид, что егобеспокоит только предстоящий поход.

— Доставил ли ты Забене футляр для карт? Гобелен надодержать в сохранности и подальше от чужих глаз.