— Я тоже устала, — шепчет Вика. — Знаешь, ещё час, изаговорю такими загадками, что Неудачник позавидует…

— Мы сейчас ляжем спать. Потом вынырнем, не разрывая канала.Перекусим. У тебя дома найдётся еда?

— Конечно.

— Ну и прекрасно. Ешь и ложись. Утром вернёмся и всё решим.

Мы так и поступаем. Я заставляю Неудачника помочь мне,вдвоём мы наламываем три охапки ельника, кладём у костра.

Постель оказывается такой удобной, что я с трудом борюсь сжеланием наплевать на ужин.

Глубина… глубина… я не твой…

Веки были свинцовыми, я с трудом их разлепил. На экранчикахплясал огонь, в наушниках шуршал ельник — Вика ворочалась, устраиваясьпоудобнее.

— Лёня, ты прерываешь погружение? — спросила «Виндоус-Хоум».

— Нет.

Я снял шлем, глянул на часы.

Поздний вечер. Но не настолько, чтобы было неудобнозаглянуть к соседям. Пиво чуть-чуть подождёт.

Выдернув шнур виртуального костюма, я угомонилперепугавшийся компьютер и глянул на себя в зеркало.

Клоун. Со штепселем на поясе. Пугнём старушек?

Трико валялось в тазу для стирки. Я надел его поверхвиртуального костюма, провод скатал и заткнул за пояс, прикрыв сверху курткой.Ничего, нормальный мужик получился, только слегка опухший.

В подъезде тихо побрякивала гитара. Посмотрев в глазок яоткрыл замки.

Компания юнцов ютилась на площадке между этажами. Один,терзая струны, напевал:

— Одинокая птица, ты летаешь высоко…

При виде меня подростки почему-то смутились. Только соседсверху быстро спросил:

— Лёня, у вас закурить не будет?

Я покачал головой. Вижу, что парень косится на вздувшееся набоку трико. Как раз по размерам сигаретной пачки. Вряд ли он догадывается, чтонекоторые живут с розеткой у пояса.

Позвонив в соседнюю квартиру я дождался шаркающих шагов инасторожённого «Кто там?» Глазку и собственным глазам старушка не доверяет.

— Людмила Борисовна, извините ради Бога, — сказал я в дверь.— Можно позвонить от вас? У меня телефон сломался.

После минутного колебания заклацали древние замки.

Я протиснулся в узкую щель, дверь немедленно захлопнулась.

— Молодёжь опять сидит? — поинтересовалась ЛюдмилаБорисовна. Старушке уже за семьдесят, и вступать в пререкания с юной шпаной онане рискует.

— Сидит.

— Хоть бы ты им высказал, Лёня! Это ж никакого покоя нет!

В квартире звуков из подъезда не слышно, дверь у бабулькимощная, но я не спорю:

— Обязательно скажу, Людмила Борисовна.

— А чего телефон-то твой сломался? Не уплатил вовремя,отключили?

Я покорно кивнул, восхищённый её догадливостью.

— Болтать ты любишь, — бурчит старуха. Когда-то мы с нейбыли на параллельных номерах, но жить так было, конечно, невозможно. Я заплатилза разделение номеров, да ещё и субсидировал бабку — ведь спаренный телефонстоил ей немного дешевле. По-моему, она посчитала меня идиотом.

Зато отношения у нас улучшились.

— Бери, звони, время-то позднее… — Людмила Борисовна кивнулана телефон. Отходить от меня она явно не собирается.

Любопытство — не порок…

Я набрал номер Маньяка, стараясь не обращать внимания на грязныйтелефонный диск и липкую трубку.

— Алло?

— Шура, добрый вечер.

— Ага… — довольным голосом произнёс Маньяк. — Объявился…преступник.

— Шура, они…

— Ладно, я разбираюсь. Лицензия на производство локальныхвирусов у меня есть, тут не придерутся.

— А ты регистрировал «Варлока»?

— Конечно. У самого Лозинского. Все исходники отвечаютМосковской Конвенции, так что им обломится.

Меня потихоньку отпускает. Если бы вирус не былзарегистрирован у кого либо из создателей антивирусных программ, то Маньякаждали бы крупные неприятности. Конечно, меня могут обвинить в неосторожномиспользовании оружия, в нанесении ущерба… но для этого ещё надо меня найти.

— У тебя спрашивали, кто купил вирус?

— Само собой. Я им дал твой адрес. Тот, который самыйдохлый.

Ещё года два назад, когда я начал балансировать на гранизакона, кто-то из дайверов посоветовал мне купить пару адресов, и никогда их неиспользовать. На этих несуществующих товарищей и списывались все вирусы,которые я брал у Маньяка.

— Я сказал, что вирус тебе обошёлся в штуку баксов, —продолжает Шурка.

— Знаешь, будет правильно, если я…

— Успокойся. У меня уже пять заявок на покупку «Варлока» поэтой цене, — Маньяк довольно захохотал. — Крутизна! За такую рекламу я Джорданаготов пивом угостить. Весь «Диптаун» шумит.

— А продажа не запрещена?

— Пока нет. Копаются в исходниках. Лучше скажи, ты где былчас-полтора назад?

— Ну… как обычно.

Людмила Борисовна легонько покашляла. Любопытство борется вней со старческой жадностью. Повременная оплата — это самый гнусный врагкомпьютерщиков и болтунов.

— Ясненько, в глубине. А я заходил. Пива хотел с тобойвыпить.

Маньяк вдруг начал мяться.

— Ты… выгляни за дверь.

— Зачем?

— Я позвонил, посидел на лавочке, пива попил. Сноваподнялся, позвонил. Потом оставил у тебя под дверью пару бутылок «Холстена».Светлого. Глянь, стоят?

Я издал звук, похожий на скрип старого дисковода.

— Шура, а что, с утра коммунизм ввели? Ты чего?

— Ну глянь, может стоят… — буркнул Маньяк.

— Нет, не стоят! Я от соседки звоню.

— Ну… и бес с ними, — сказал Шурка.

Всё-таки иногда мой разум пасует при общении с настоящимикомпьютерщиками. Может быть Шурка спутал реальный мир и глубину, где цена напиво вполне символическая?

— Рассказать, так не поверят…

— Ну, те кто выпил, поверят, — мрачно заметил Маньяк.

— Зайди утром, часов в десять, — попросил я. — Надо кое очём поговорить.

— Только не забудь вынырнуть. Зайду.